1987 год

Ваня. 18 мая 1987 года родился мой внук Ваня. Саша со своей женой Таней поменяли однокомнатную квартиру около метро "Академическая" на трехкомнатную, в Теплом Стане. Там и появился на свет Ваня. Я ходила с ним гулять в лес, откуда был виден Университет. Здесь мы часто встречались с моей подругой Лялей и ее внучками. Дети играли, а мы, глядя на них, вспоминали наше веселое детство, которое было, казалось, совсем недавно. Когда Ваня подрос и стал говорить, то, показывая на главное здание Университета со шпилем, произносил:
- Когда я вырасту, то буду здесь учиться.
- И кем же ты будешь, когда кончишь Университет? - спрашивала я.
- Дворником, - важно отвечал он.

Но это было позже. А теперь, когда было ему всего лишь месяц, я уезжала в экспедицию.

Ване 5 лет.	Ване 7 лет.

Ревда и Сейдозеро

Наша группа, возглавляемая Ольгой Витальевной Вершковской, пишет очередной отчет. Я же, написав свою часть заранее, устроилась минералогом в обогатительную лабораторию нашего института и еду в Ловозерские Тундры.

Наш геологический отряд Института Минералогии, Геохимии и Кристаллохимии обосновался возле заполярного рудничного поселка Ревда. Рудоуправление выделило нам домик на самом краю поселка для устройства там обогатительной лаборатории, где мы должны были заниматься усовершенствованием методов извлечения полезных компонентов из пород Ловозерского щелочного массива. С холма, у подножия которого раскинуты наши палатки, видны расположенные в нескольких километрах горы Ловозерского массива. На них еще местами лежит снег.

У подножия гор под названием Кедыквырпахк и Карнасурт находится маленькое круглое озеро Ильма, но оно сейчас скрыто от глаз невысокой мореной, которую змейкой пересекает дорога, Вот, стоит только пройти по ней семь километров и окажешься среди дикой суровой природы. Озеро окружено кустарником и огромными валунами. Леса нет. Только немного кустиков, заросли черники, вереск, кочки.

Кругом ни души. Напротив озера длинное ущелье, разделяющее горы. К западу от него Карнасурт, к востоку - Кедыквырпахк. Дно ущелья покрыто снегом, хотя уже вторая половина июня. А там дальше, в самом сердце Ловозерского щелочного массива - красивейшее озеро Сейдъявр.

Первый раз я была на этом озере после окончания третьего курса Университета, когда проходила геологическую практику. И теперь мне ярко вспомнилось то время.

А сейчас в 1987 году я снова здесь, в Ловозерских тундрах, и мне хочется опять побывать в тех местах, где я была студенткой.

Наш женский отряд не надо было долго уговаривать. Все были легки на подъем. И однажды вечером, побывав в гостях в соседнем отряде и прихватив к нам в лагерь их молодого сотрудника Мишу, мы решили наутро отправиться в поход через перевал на Сейдъявр (или, как теперь его называют по-русски, Сейдозеро).

Наш лагерь располагался у подножия невысокой горки. От домика, где размещалась наша обогатительная лаборатория и кухня-столовая, его отделяло большое болото, и пробраться к палаткам можно было только в резиновых сапогах. Перво-наперво решили попить чайку. Зашли в дом. Поставили на плитку чайник и пока он грелся пели под гитару песни, на что все были великие мастера. Потом долго чаевничали и, наконец, отправились через болото на ночлег.

К своему ужасу мы обнаружили, что нас обокрали - исчезли два спальных мешка и мой рюкзак. Тотчас же вызвали милицию. Было уже двенадцать часов ночи, но солнце медленно плыло вдоль линии горизонта. Приехали три милиционера на машине. Добираясь от дороги до палаток по болоту, они промочили ноги и, сердясь на это, походили, понюхали, но конечно ничего не нашли, и только зря нас потом без конца вызывали в милицию каждого отдельно, писали бесконечные протоколы, при этом подозревая каждого из нас.

Короче говоря, нам стало ясно, что оставлять палатки в лесу без присмотра нельзя. И пришлось нам утром, вместо того, чтобы идти в поход, перетаскивать лагерь поближе к поселку и нашей лаборатории. Это заняло у нас весь день. А в намеченный маршрут мы все-таки отправились, но вместо шести часов утра вышли в шесть часов вечера, решив, что взберемся на перевал, посмотрим на озеро и вернемся обратно.

Доехали на автобусе до обогатительной фабрики "Карнасурт". Я давно стремилась туда, чтоб взглянуть на озеро Ильму, где стоял наш лагерь в 1948 и в 1949 годах, но бесконечный аврал на работе не позволял этого сделать. Теперь, пока ребята заходили в столовую за хлебом, я подошла к озеру и ахнула. Бедное! Что же люди сделали с тобой? Ты уже не прежняя чистая Ильма. Где твоя прозрачная, как слеза, вода? Где рыба, плещущаяся в волнах? Где берега, поросшие кустарником и черникой? Где чистая, вытекающая из тебя речка? Где свежий горный воздух? Всё, всё исчезло!

Передо мною было маленькое грязное болото с вязкими без растительности берегами. В озеро спускались "хвосты" из обогатительной фабрики, скидывались ржавые трубы, деревянные ящики из-под проб и помойка из фабричной столовой. Воздух отравлен химическими реактивами.

У меня на глаза навернулись слезы. Настроение было, как на похоронах.
- Женя! Куда же Вы пропали? Мы уже отправляемся, - крикнула мне Таня.
Я очнулась и бросилась догонять.

...После моего первого похода через этот перевал прошло ровно сорок лет. А горы все такие же. Но когда мы взобрались на перевал, прошли по нему, то ничего внизу не увидели, кроме леса. Было обидно возвращаться не солоно хлебавши и было решено пожертвовать ночью, чтобы все-таки дойти до озера.

Спустились вниз, и я не узнала этих мест. Речка была широкой и бурной. В нее впадало несколько таких же широких и бурных рек, стекающих из окрестных долин и ущелий, в верховьях которых под лучами яркого солнца быстро таял зимний снег и превращал ручейки в многоводные реки. Лес разросся, деревья стали значительно выше.

Мы долго, около часа бродили среди этих речек, которые невозможно было перейти не раздеваясь. Но вода ледяная, люди не особенно закаленные и рисковать никому не хотелось.

Пытались бросать большие камни в русло, чтоб перейти по ним, но быстрое течение сносило их. Наконец увидели березу, немного наклоненную к воде, и по очереди, перебирая руками по стволу, наклоняли вершину над водой и спрыгивали на тот берег.

Дальше наш путь лежал по тропе, протоптанной вдоль склона гор над крутым берегом речки. В одном месте пришлось перейти сель, сошедший, видимо, недавно. Зрелище грустное - деревья, выдранные с корнями, переломанные и искалеченные огромными камнями, были раскиданы в беспорядке и наполовину засыпаны землей. Ширина селя около ста метров, а потом опять шел нетронутый лес.

Не доходя нескольких километров до нашей цели, мы услышали собачий лай и увидели за деревьями маленькое, гладкое, как зеркало, круглое, прозрачное зеленоватого цвета озеро. На берегу вился дымок от небольшого костерка, около которого сидели два человека. Они ловили рыбу, хотя это и запрещалось в заповедной зоне Сейдозера. Настороженно посмотрев на нас и поняв, что мы никакого отношения к рыбнадзору не имеем, они отозвали собаку, бросившуюся было к нам при нашем приближении.
- Далеко еще до Сейдозера? - спросили мы.
- Да нет, близко.

Мы уже устали и обрадовались такому ответу. Но все-таки шли еще около часа по тропе, которая вилась то вверх, то вниз, Наконец, последний поворот и перед нами открылась волшебная картина.

Несмотря на то, что часы показывали двенадцать часов ночи, было светло, как днем. Снежные вершины розовели, освещенные из-за гор скрытым от нас солнцем, и отражаясь в глади озера с причудливыми берегами. Небо было бледно-голубым, в нем плыли маленькие полупрозрачные белые облака. И небо, и облака и розовые горы, отражаясь в воде, делали ее голубовато-перламутровой. Все это было как-то неправдоподобно, сказочно.

Пока кипятился чай на костре, я подошла к воде и позвала Таню. Пройдя немного вдоль берега и укрывшись от всех, мы разделись и поплескались в ледяной воде. За поворотом берега из-за кустов вился дымок костра. Это браконьеры ловили рыбу.

Постояв на берегу и полюбовавшись на озеро, вернулись к нашему костру. Было зябко от предутренней прохлады. В костре потрескивали сучья и булькал чайник. Разогрели на огне банку тушенки, нарезали хлеба. Перекусили. Попили крепко заваренного чая и немного согрелись.
- Ну, Миша, вынимай из чехла свою гитару. Мы хотим петь.

И зазвучали над тихим озером геологические и туристические песни.

В три часа ночи отправились в обратный путь. Отдохнувшие ноги шли быстро и легко. Где-то в густом лесу умудрились потерять тропинку и, разыскивая ее, шли на разном уровне. На эти поиски ушло минут сорок. Потом долго взбирались на перевал и спускались с него. Я шла и все время вспоминала свое первое знакомство с этими местами.

К восьми часам утра подошли к фабричной столовой. Позавтракали и на автобусе доехали до Ревды. Через двадцать минут мы были у своих палаток. Там сердитая и хмурая сидела на ящике из-под керна (так как ключи от лаборатории мы унесли с собой) наша научная руководительница.
- Я вижу вы не в состоянии работать сейчас. Ложитесь спать, но чтоб в два часа дня все были на рабочих местах и работать будете до десяти часов вечера, - зло сказала она.