ТАДЖИКИСТАН

Отъезд. Летом 1980 г. меня и Таню Ершову пригласила поехать с собой Ольга Витальевна Вершковская. Я с удовольствием сменила тему по висмуту на тему по мышьяково-ртутной минерализации, и стала систематически ездить с Олей в Таджикистан, собирать сопутствующие этой минерализации другие минералы, для того чтобы зимой заняться рентгенографическим их изучением.

В аэропорт Внуково нас, с провожавшим меня, Сашей привез на своей машине мой друг Женя Ильменев. Там все уже были в сборе: Оля Вершковская со своей дочкой - четырнадцатилетней Леной Северовой, коллектор Виталик, повариха Ира. Позже всех прибежала в сопровождении своего папы, запыхавшаяся Таня Ершова. Наш рейс отправляется в 10 часов по московскому времени.

Вот и взлетели. Через три с половиной часа полета приземлились в Самарканде, где по местному времени было половина четвертого утра. Вылетали из Москвы жарким вечером в еще более жаркую, как мы думали, Азию. Но нас здесь встретил весьма прохладный, если не сказать холодный, воздух. Прошли по летному полю и через проходную вышли в сквер, расположенный около камеры хранения, где нам должны были выдавать багаж. Огляделись. Нас никто не встречает. Сели на скамеечку и, ежась от холода, стали ждать. На часах по московскому времени было два часа ночи. Мама в Москве еще не спит, она всегда ложится не раньше трех. Очень захотелось позвонить ей и сказать, что мы благополучно долетели. Я пошла в здание аэровокзала, где, как мне сказали, был междугородний телефон- автомат. Но он, к сожалению, не работал. Вернувшись к своим ребятам, я увидела, что одновременно со мной к Ольге Витальевне подходит хорошо сложенный, со спортивной фигурой, небольшого роста человек с черными, стриженными под горшок, волнистыми волосами и смуглым лицом; из под бровей смотрели на нас умные с хитринкой глаза. Это был главный геолог месторождения "Скальное", Евгений Николаевич Горшков.
- Здравствуйте, здравствуйте, - сказал он приветливо, - А мы ждем вас тут уже с вечера. Поставили машину в сторонке, да и уснули в кузове, так как целый день были в бегах и устали. Да так крепко спали, что и прозевали прилет самолета. Сейчас получим ваш багаж и поедем.

Багаж получен, закидываем его в экспедиционную машину, залезаем сами в кузов, а Ольга в кабинку, и едем. По дороге заехали на перевалочную базу, где должны были заправить машину и получить какие-то детали. Было раннее утро. Сонный, но приветливый таджик - заведующий базы - усадил нас за, стоящий во дворе, стол и стал угощать зеленым чаем, который он разливал в пиалы, едва заполняя их до половины, что говорило об уважении к гостям. В Средней Азии считается невежливым наполнять сосуды доверху. На столе появились большие пиалы с курагой, изюмом, чищенным грецким орехом, а также знаменитые среднеазиатские лепешки. Отдав дань уважения хозяину и с удовольствием все это отведав, мы двинулись в путь. До Пенджикента 80 километров. Через час подъехали к дому Горшковых. Жена Горшкова - Лена еще не успела уйти на работу, и в силу азиатского гостеприимства нас опять усадили за стол.

Маленький городок Пенджикент находится среди песчаных холмов в долине реки Зеравшан. Геологический поселок расположен на окраине, и отличается от города чистотой и большим количеством зеленых насаждений. Он весь утопает в садах, где растут персики, сливы, груши, абрикосы, яблоки, грецкие орехи; и чего, чего тут только нет - и цветы, и ягоды, и овощи.

В поселке есть магазин, в котором продают продукты и кое-какие промтовары, столовая, маленький кинотеатр в сарае и прекрасная баня, которой мог бы позавидовать и город.

Проведя пару дней в геологическом поселке Пенджикента, пока Ольга с Горшковым занимались делами в геологическом управлении,, мы осмотрели, находившиеся неподалеку, раскопки древнего города.

Наша машина еще не пришла. Она едет из Москвы своим ходом. Поэтому Горшков везет нас на месторождение на, принадлежащем Пенджикентской геологической партии, маленьком стареньком автобусе. Месторождение "Скальное" находится высоко в горах Гиссарсского хребта у подножия горы Кончоч, на расстоянии двухсот километров от Пенджикента. Официально это месторождение называется "Скальное", так как располагается среди скал, но все местные жители и геологи любовно называют его "Кончоч" - по названию горы, в недрах которой хранятся земные клады.

Дорога на Кончоч. Сначала наш автобус, проехав весь город, катит по прямой дороге среди совхозных садов и хлопковых полей широкой долины реки Зеравшан. Долину обрамляют невысокие сглаженные горы без растительности. Жарко. Примерно через два часа пути долина сужается, дорога становится более извилистой и постепенно ползет вверх, но пейзаж продолжает оставаться довольно унылым.

Но чем выше мы поднимаемся, тем красивее становится дорога. Слева вздымаются крутые скалы, кое-где нависающие над дорогой. Справа - крутой обрыв, на дне которого бурлят мутные воды Зеравшана. Подъезжаем к источнику. Останавливаемся. Здесь всегда останавливаются все проезжающие машины. Вода холодная и прозрачная, как слеза, выбивается из под скал, поросших кустарником, и стекает в арык. Люди набирают ее в кружки и бидоны, пьют, споласкивают лица. Через десять минут трогаемся дальше; едем все вверх и вверх. Наконец поднялись на площадку, где находится поселок городского типа "Зеравшан". Место совсем неприглядное. Кругом серые пыльные горы, сложенные песчаником и никакой растительности. Тут живут люди, работающие на обогатительном комбинате.

На площадке дорога раздваивается: одна идет на Анзобский перевал, другая - вдоль реки Фан-Дарья, которая несет чистые воды голубовато-изумрудного цвета. Проехали поселок, переехали через два моста - один через Зеравшан, другой через Фан-Дарью и поднимаемся вверх по течению вдоль левого берега Фан-Дарьи. На правом берегу на довольно крутом склоне расположен самый большой кишлак в этом районе, в котором живут две тысячи жителей. В нем есть даже несколько каменных домов и один из них двухэтажный. На голом склоне горы этот кишлак выглядит как оазис - весь утопает в садах, в которых растут абрикосы, яблоки, сливы.

Далее опять пустые унылые склоны. Снова переправляемся через мост на правый берег реки и оказываемся в районном центре Айни, названного так в честь таджикского писателя и ученого Айни. В этом селе сохранилась старинная башня. Здесь есть двухэтажный универмаг, кафе, продуктовый магазин, пекарня, аптека и даже "Оптика". Вдоль улицы стоят жаровни, где жарятся на углях и тут же продаются шашлыки. Проехали Айни. Дальше долина сужается, и дорога вьется серпантином вверх. Осыпающиеся над дорогой склоны сдерживаются мощными бетонными плитами, образующими сплошной забор, но некоторые из них под тяжестью навалившегося песка несколько наклонены в сторону дороги; песок пересыпается через них и проезжая часть становится уже. На этих крутых склонах "растут" в большом количестве каменные "грибы", образовавшиеся благодаря выветриванию известняков и песчаников. Их размеры достигают нескольких метров. Далеко внизу виднеется река. Но вот серпантин кончился, несколько сот метров по, ползущей вверх среди альпийских лугов, дороге, и мы на перевале, а затем покатили вниз, и, вдруг, за поворотом нашему взору открылось красивейшее озеро Таджикистана, окруженное высокими горами. Это - озеро Искандер-Куль. Ширина его 3 км., длина 5 км. и глубина около 70 м. Оно расположено в Гиссарском хребте на высоте 2195 метров. В его водах цвета нефрита отражаются горы. По преданиям сюда в IV веке до н.э. доходил Александр Македонский.

На берегу Искандер-Куля приютилась туристическая база, куда едут туристы из нашей страны и из заграницы. Вода в озере холодная, ее температура всего +4 градуса. По левому берегу в крутом склоне горы вырублена извилистая, повторяющая очертания озера, узкая дорога, которая то идет около самой воды, то взбирается вверх и опять скатывается вниз. Разъехаться на такой дороге встречные машины могут только в местах поворота, где она слегка расширяется. На другой стороне, вдоль извилистых берегов - рощи чинар и платанов. У восточной оконечности озера есть пещера в скале, куда постоянно совершают паломничество туристы. Уже темнеет. Минуем небольшую рощу, переезжаем по мостику через речку Искандер-Дарья и снова серпантин из девяти витков. Маленький автобус натужно кряхтит и фыркает, но все-таки медленно ползет вверх. Наконец взобрались на перевал, с которого видны огоньки поселка ГРП, как бриллианты, сверкающие в кромешной ночной темноте. Небольшой спуск и мы в поселке. Было уже двенадцать часов ночи, когда подъехали к клубу, который уже давно не функционировал. Здесь нам предстояло жить. Разгружаемся. В темноте мелькают какие-то посторонние личности, предлагающие свои услуги. Потом не досчитались приемника.

На Кончоче. Клуб представляет собой удлиненный деревянный дом с большой открытой террасой, с двумя большими и двумя маленькими комнатами. Нам отвели одну большую и две маленьких, в одной из которых поселяется Оля, в другой - мы с Таней. В большой комнате будет жить повариха Ира. Там же и кухня, и столовая. Стол большой, а вокруг него стулья с откидными сиденьями. Готовить надо на портативной газовой плитке. На террасе - раскладушка Виталика и два рабочих стола.

Свалив все вещи в угол, ставим раскладушки, расстилаем на них спальные мешки и, наскоро перекусив хлебом с тушенкой, заваливаемся спать.

Наутро огляделись. Перед нами открылась совершенно необычайная картина - широкая округлая долина, в которую вливаются еще три, окружена со всех сторон высокими горами со снежными шапками на вершинах. Горы скалистые. Нижняя их часть - крутые осыпи, а верхняя - отвесные скалы. Вершины остроконечные. Они все разного цвета, в зависимости от слагающих их пород и от скудной травы и лишайников. Справа от перевала - темная зеленовато-серая; слева - оранжевая с редкими зелеными пятнами, приютившейся на скалах, арчи; далее оранжевый цвет сменяется более светлым, который затем, как раз напротив перевала, переходит в белый. На белом фоне горы стоит оранжевый "замок с башенками" и зеленой "крышей". Архитектор этого сказочного сооружения сама природа. Это - выветрелые скалы такой причудливой формы, а зеленый цвет крыши обусловлен мхами и травами. Красота такая, что глаз не оторвать. На вершине снега, а в верховьях одной из долин - ледник. На эту красоту можно любоваться часами.

Дорога вдоль озера Искандеркуль. Около турбазы.	Кончоч. Среди альпийских лугов на высоте 2500 м.

В котловине среди гор со снежными вершинами, на высоте 2400 метров над уровнем моря, разместился поселок геологоразведочной партии (ГРП). Он располагается на террасе долины реки Кончоч, на сто метров выше русла реки. Он совсем маленький - всего тринадцать домиков, в которых живут геологи и, приезжающие из окрестных кишлаков, сменные проходчики. В одном из домиков - контора геологоразведочной партии, в другом - столовая для шахтеров, а в третьем, совсем маленьком, - магазин, куда иногда завозят кое-какие продукты. Есть еще маленькая грязная баня, в которой одновременно могут мыться только два человека. В магазине царствует Хаджи. Этот небольшой коренастый молодой человек имеет вес среди окрестного населения, и сам себя чувствует очень значительным. Ну как же? Ведь он здесь и "завсклад" и "завмаг", а впоследствии и зав. столовой. Словом все бразды правления сосредоточены в его руках. Живет Хаджи в кишлаке Сары-Таг, находящемся в полутора километрах от ГРП. У него был даже собственный "москвич" красного цвета.

В ГРП правит главный геолог месторождения "Скальное" Евгений Николаевич Горшков - знаток этих мест, этого месторождения, этих обычаев. Он в совершенстве владеет таджикским языком и является непререкаемым авторитетом, как среди своих подчиненных (геологов, техников и рабочих), так и среди таджиков.

Первый день мы посвятили устройству места нашего обитания, а на следующий день началась работа. Ходим в штольни, выколачиваем из стенок образцы и пробы, которые потом наши мальчики дробят, просеивают через несколько сит, а затем мы с Таней отмучиваем их и промываем шлихи.

После ужина, который был у нас в 8 часов вечера, мы прогуливаемся по окрестностям и не можем налюбоваться на сказочную красоту, окружающую нас. В голову приходят сюжеты из волшебных сказок. Особенно ночью в полнолуние, когда снег на горах голубеет, горы становятся синими, а долины, в которые падает тень от гор, - темными. Тихо. Луна медленно плывет по звездному небу. Тишину нарушает лишь слабый шум, протекающей внизу, реки и журчание маленьких водопадов где-то высоко в горах. Вдруг среди этой тихой ночной сказки раздается протяжный волчий вой и тотчас же нарушается весь покой ночи. Кричат испуганные ишаки в кишлаке, находящемся на противоположной от нас террасе долины реки Сары-Таг, лают собаки, пасущие стада овец. И долго еще не стихает этот ночной переполох. Наконец опять воцаряется тишина. Луна плывет, спускаясь к горизонту, и прячется за горами. В воздухе предутренняя прохлада. Небо на востоке светлеет все больше и больше, и вот из-за горы во все стороны расходятся лучи, пока еще не видимого, солнца. Красота, не передаваемая словами. Но вот появилась маленькая горбушка яркого солнечного диска. Она растет на глазах - вот уже четверть, вот половина, три четверти, и вот уже весь солнечный шар повис над горами и быстро, быстро поднялся в небо, и все горы и долины озарились ярким светом. Волшебство ночи исчезает. Воздух разогревается и, если нет ветра, то становится жарко. Но стоит только подуть ему, как со снежных вершин и ледника приносится прохлада, которая заставляет накинуть теплую куртку.

Не в силах оторваться от этой красоты, мы иногда ложились очень поздно. Ночью я писала стихи:

Под утро становится очень холодно - температура часто снижается до нуля градусов. Только пригреешься в мешке, как уже пора вставать. Но я, несмотря на то, что люблю поспать, просыпалась раньше всех и бежала вниз к реке, чтобы успеть сделать гимнастику и принять водную процедуру перед завтраком.

Через некоторое время после нашего приезда, 7 июня мы спустились на машине к озеру Искандер-Куль, доехали до турбазы, оставили здесь машину и пошли пешком вниз по течению вдоль левого берега реки Искандер-Дарья. Пройдя километра три, услышали шум водопада, но самого водопада видно не было, так как его скрывали громоздящиеся скалы. Чтобы наблюдать его, была сделана кустарным способом площадка, нависающая над водопадом в средней части его падения. Она держалась на двух, выдвинутых над водопадом рельсах, одним краем лежащих на скале и приваленных огромными каменными глыбами. Площадка колебалась под весом наблюдателей, и стоять на ней было далеко не безопасно. Но когда мы вступили на нее, то увидели изумительной красоты картину. Вода, низвергаясь с высоты 36 метров, ударялась об уступы скал и образовывала дымку из мельчайших брызг; лучи солнца преломляя их создавали над водопадом радугу. Далеко внизу в глубокой котловине бурлил котел моментально поглощающий мелкие и более крупные камни, которые нес с собой водопад. Мы стояли зачарованные этой необыкновенной красотой. До нас доставали брызги и тела обвевал прохладный и довольно сильный ветер. Березки, растущие по бокам водопада на уступах скал, гнулись под этим ветром и были все мокрые, также как и мы.

Мы работали на высоте 3000 метров в подземных выработках, куда нас рано утром отвозила машина, которая везла смену проходчиков. В штольнях было настолько холодно, что приходилось одевать на себя кучу теплых вещей - шерстяные свитер, рейтузы и носки, теплую куртку и брезентовую робу. На голове - шерстяная шапка и каска с лампочкой. Работали под землей часа три. При выходе на поверхность нас встречало тепло, а иногда и прохлада, при которой раздеваться не очень то и хотелось. Спустившись пешком с горы к своему жилищу, обедали, а затем разбирали образцы, дробили пробы и промывали их в арыке. Бывали и целиком камеральные дни, когда с утра до вечера приходилось сидеть за бинокулярной лупой и отбирать мелкие зернышки интересующих нас минералов.

Как-то я вдвоем с Олей пошла в маршрут. Подошли к штольне, которая была законсервирована. Вход в нее воспрещен, о чем оповещала табличка перед входом. Но Ольга, не взирая на это предупреждение, сказала мне:
- А я все-таки загляну туда. Ты подожди меня здесь.
Она ушла и пропала. Не было ее довольно долго, и я уже стала волноваться. Наконец появилась - бледная, задыхающаяся.
- Ой, я чуть не отравилась, - выдохнула она, и потом долго глотала воздух и кашляла. Штольня давно не проветривалась и в ней скопился метан.

Иногда наши маршруты пролегали по поверхности, где мы осматривали пробитые проходчиками канавы.

В воскресенье 15 июня мы вместе с местными геологами пошли на прогулку в долину реки Арк. Сначала спустились к речке Кончоч, перешли мостик над небольшим водопадом, где, как рассказывают местные жители, утопились две девушки от несчастной любви. В Азии невесту жениху выбирают родители. Ни о какой любви там и речи быть не может. Жених и невеста даже не знакомы и видят первый раз друг друга только в день свадьбы. А утопившиеся девушки полюбили без ведома родителей и согласия на свадьбу не получили. Этот обычай существует даже и в городских интеллигентных семьях.

Так вот, перешли мы эту грустную речку, взобрались на горку, перевалили ее и оказались в кишлаке Сары-Таг. Таджики народ очень гостеприимный. Навстречу нам бежали несколько женщин и множество детей. Женщины несли миски с джерготом (кислое молоко вроде нашей ряженки) и большую лепешку. Они жестами (русского языка они не знают), протягивая несколько ложек, так настойчиво просили нас отведать это угощение, что отказаться было невозможно. Это довольно вкусно, но рискованно, так как в кишлаке царила неимоверная грязь, и периодически таджики страдали острыми желудочно-кишечными заболеваниями.

Затем пошли дальше вверх по долине реки Сары-Таг. В ней много цветов, кустарников - цветет шиповник белый, красный, желтый, благоухают желтые розы, растет эфедра. Возвышается арча, у которой листочки и ветви, как у кипариса, но форма кроны совсем другая - это большие с очень толстым стволом развесистые деревья, отдельные экземпляры которой достигают возраста до 2000 лет. Идешь среди всей этой красоты, и все время сменяются запахи. Тропка пролегает по крутому берегу реки. Река Сары-Таг очень красива - бурная, с водопадами. Мы перешли ее по толстому поваленному через нее дереву. В воду лучше не смотреть - голова закружится.

Пройдя несколько километров вверх по долине реки, зашли в летовку - летнее поселение для выгона скота. Там живут несколько таджикских семей. Опять выбежали нам навстречу веселые, чумазые, нечесаные, но с сережками в ушах, с красными лентами и в ярких одеждах ребятишки. Больше всего их заинтересовали наши темные очки и они их выпрашивали. Потом все выстроились в очередь, чтобы посмотреть в окошечко фотоаппарата.

После того, как мы отправились дальше, нас долго сопровождала эта орущая орава. Один из них, подбежав ко мне, знаками попросил показать ему мои солнцезащитные очки. Я протянула их ему и он в тот же миг исчез из поля зрения вместе с моими очками. Так я и щурилась все лето на ярком горном солнце.

Пройдя еще несколько километров вглубь ущелья, мы набрели на палаточный городок. Кругом царил резкий запах дезинфекции. Как оказалось, здесь базировалась эпидемиологическая экспедиция из Душанбе, которая занималась профилактикой чумы. Они отлавливали сусликов и полевых мышей с целью их проверки на заболевание чумой. Когда-то , много лет назад, в этом районе были обнаружены чумные грызуны. С тех пор каждый год на пять-шесть месяцев из Душанбе приезжает целая "армия" биологов со своими домочадцами и кормится за государственный счет. Хотя этих заразных грызунов давно уж и в помине нет. Вечно пьяные руководители экспедиции регулярно делают набеги на поселковый магазин, где запасаются целыми ящиками водки, очень быстро ее поглощают и приезжают за следующей порцией.

Всех геологов и горнорабочих заставляют делать прививки от чумы. Пристают и к нам. Но мы категорически протестуем, потому что местный фельдшер - полуграмотный, грязный, вечно пьяный таджик - делает прививки всем одним и тем же шприцем в каком-то грязном сарае. Ни о какой дезинфекции тут и речи нет.

Вскоре нам пришла радиограмма о том, что 19 июня прибывает из Москвы наша долгожданная машина. Она уже выехала из Пенджикента. Я, Таня и Ира (повар) решили ее встретить, и в шесть часов вечера отправились вниз на озеро Искандер-Куль, до которого было девять километров. Нас догнала, отпросившись у Ольги, ее дочка четырнадцатилетняя Лена Северова. Долго спускались вниз, а потом шли вдоль озера, пока не дошли до турбазы. Машины не было. Решили ждать, так как уже начинало темнеть и обратно в горы идти в темноте не хотелось. Через полчаса совсем стемнело, когда мы наконец увидели фары спускающейся с перевала машины. Мы обрадовались, но радость наша несколько омрачилась тем, что геолог Жора, которого мы ждали, не приехал. В машине за рулем сидел шофер Миша и рядом, сопровождавший его студент МГРИ - Валера. Места в кузове для нас не было, так как он доверху был забит экспедиционным снаряжением. В кабину втиснулась только Ирка-повариха. Что делать?

В это время с турбазы отправлялся наверх грузовик с очередной сменой рабочих- проходчиков. Один из них сказал на ломаном русском языке: "Подождите полчаса и поедем двумя машинами - нашим и вашим. Ехать ночью по незнакомым серпантинам вашему шоферу опасно". Делать было нечего. Действительно, ехать темной ночью шоферу, незнакомому с горными дорогами, было рискованно. И нам ничего не оставалось делать, как ждать. Но полчаса растянулись на целый час, в течение которого и проходчики и их шофер пили водку.

Наконец отправляемся. Впереди едет местная машина, в кабине которой сидят Таня и Лена, а я - в кузове стоя, держась за крышу кабины. Сзади - наша машина. Тьма непроглядная. Я одна среди пьяных таджиков, дышащих таким терпким винным перегаром, что даже свежий ночной воздух его не развеивает. Машина подпрыгивает на попадающихся под колесами булыжниках и я всеми силами стараюсь держаться руками за гладкую крышу кабины, чтобы не вывалиться при толчках за борт машины.

"А где твой муж?" - спрашивает, стоящий рядом со мной человек, лица которого я не вижу - темно. Я неосмотрительно ответила, что в Москве. И в ответ слышу: "Могу пока я побыть твоим мужем". "Нет мне не надо", - отвечаю я.
"Ну, не надо так не надо, - соглашается он. - Я человек культурный. Служил в армии в России. Я уважаю русский женщина.

Еле движемся по серпантину вверх. Бесконечные крутые повороты над пропастью. Фары освещают узкую дорогу. Двум машинам не разъехаться. Стоящие в кузове таджики все время пьют из горлышка бутылки, передавая ее друг другу и, склоняясь к окну кабины, поят шофера.
- На выпей, - предлагают и мне и протягивают бутылку, и удивляются, когда я отказываюсь.
Наконец последний поворот, и в свете фар я вижу идущую нам навстречу взволнованную Ольгу.
- Вы что с ума сошли! Уже двенадцать часов ночи! Где вы пропадаете, да еще с ребенком? , - подразумевая под ребенком Ленку, кричит она, не разобравшись.

Я прыгаю из кузова на землю. Мы идем с ней вдвоем следом за движущимися машинами, и я объясняю ей, почему мы так задержались. Она успокаивается. Итак, все благополучно, за исключением того, что нет Жоры. У него, оказывается, умерла теща, и он не смог бросить в горе свою жену.

Работа продолжается. Раз в десять дней устраивается выходной. 25 июня решили устроить пикник в долине Арка. Вместе с нами идут Евгений Николаевич Горшков и, приехавший из Душанбе, старший научный сотрудник Таджикской Академии Наук Вячеслав Джураевич Дусматов со своим аспирантом - симпатичным молодым таджиком Файзуло Абдусаломовым, которого все звали просто Файзи. У Дусматова колоритная внешность - седеющие длинные волосы и борода; глаза умные и пытливые.

Прошли километров десять, выбрали место для пикника, расположились и стали собирать валежник. Но где таджики там и плов, приготовление которого ни за что не доверяется женщинам. Это традиционное таджикское блюдо готовят только мужчины. Они принесли в своих рюкзаках все, что для этого нужно - мясо, рис, специи, а также и казан, в котором будет совершаться предстоящее священнодействие. Костер разожжен. В казане булькает мясо, издавая дразнящий запах. Нам с Таней пока делать нечего и мы идем к реке. Речка здесь мелкая и бурная. Быстрое течение шевелит камни на дне. Вода совершенно прозрачная и очень холодная. Скоро будет готов плов. Оставив дежурить у костра одного из коллекторов, все остальные подошли к реке и началось купанье. В самом глубоком месте вода по пояс. Там можно поплавать. Но течение сносит так, что трудно свернуть к берегу. Наконец подан клич, и все идут к костру.

А там такая красота, что все только ахнули. На расстеленной на земле клеенке разложены помидоры, огурцы, лук, нарезанный хлеб, в мисках дымится плов. Посредине стоят эмалированные кружки и бутылка разведенного спирта. Пиршество началось. Как всегда произносились тосты, а потом обсуждались результаты проделанной за прошедший месяц работы и планы на будущее. Вскипятили чай. А после чая серьезные люди - Дусматов, Горшков и Оля Вершковская продолжали говорить о работе, а менее серьезные, в том числе и я, затянули песни. Бродя по лесу вдоль речки, я нашла несколько интересных корней и сучков. Один их них напоминал голову ведьмы с растрепанными, развевающимися по ветру, волосами, а другой - лешего, тащащего на плече бревно. Я привезла эти природные произведения скульптуры в Москву и они до сих пор оживляют интерьер в моей квартире. Как память об этой прогулке осталось большое количество фотографий, сделанных Горшковым.

Лена Северова должна уезжать в Москву. 30 июня мы спустились с гор в Самарканд. Переночевали на знакомой речке под Самаркандом, а утром отправились гулять по городу и любоваться голубыми куполами Регистана. Еще одна ночевка на речке. 2 июля, посадив Лену в поезд, заехали на самаркандский базар, изумлявший своим роскошным изобилием фруктов и овощей. Накупили там дынь, арбузов, персиков и прочих фруктов. К вечеру вернулись в Пенджикент, переночевали в совхозном фруктовом саду и на следующий день отправились в свой любимый Кончоч. К ночи были на месте.

В середине сезона произошел очень неприятный инцидент с коллектором Валерой. Он, купив в магазине ГРП бутылку водки, напился и стал совсем неуправляем. В 10 часов вечера он перебил все электрические лампочки в доме, где мы жили, и в полной темноте, схватив кухонный нож, стал угрожать всем подряд. Мы не могли его утихомирить своими силами, и пришлось звать на помощь ребят из ГРП, которые связали его веревками, после чего он вскоре успокоился и заснул. Наутро Ольга призвала его к себе и сказала:
- С сегодняшнего дня вы уволены.
Он очень удивился: - Почему? За что?
- Потому, что вы прошедшей ночью себя совершенно безобразно вели, - разъяснила ему начальница.
- Ну выпил я вчера. Ну и что? Что ж в экспедиции и выпить нельзя? - продолжал недоумевать этот горе-коллектор.

Но Ольга не терпела пьянства, и никакие заступничества со стороны шофера Миши, с которым они вместе пили, не помогли. Через час виновник ночного дебоша шагал вниз по направлению к Пенджикенту.

Ко второй половине июля мы закончили работу на Кончоче и спустились вниз, где в Пенджикенте встретились с Жорой, который наконец приехал из Москвы. Оля с большей частью отряда уезжала в Москву, а нам с Таней и Жорой предстояло еще, как и в прошлом году поработать в Донбассе.

Ночевать остановились в совхозном саду. Поужинали, расставили раскладушки и только попытались увидеть первый сон, как нас залило водой. Это открыли каналы для орошения сада. Рюкзаки с вещами плавали около раскладушек. Вода прибывала и грозила залить и нас на раскладушках. Пришлось срочно вскакивать и перевозить нашу стоянку на более высокое место, а промокшие вещи в рюкзаках развешивать на деревья и кусты.

Утром Ольга Витальевна, Виталик и Ира уехали на машине в сопровождении Жоры в Самарканд с тем, чтобы взяв билеты, отбыть в Москву. Мы с Таней остались в гостеприимном доме Лены Горшковой. На следующий день вечером вернулись из Самарканда Миша с Жорой. Нам предстояло вчетвером, как и в прошлом году, пересечь пустыни, Каспийское море, Кавказ и прибыть в Донбасс.
- Хотите, мы перед отъездом один день потратим на посещение удивительно красивых озер под названием "Семь красавиц", - сказал Жора.
- Ну, конечно, хотим, - в один голос ответили все. И мы поехали на Моргузорские озера, любовно называющиеся здесь "Семь красавиц".

"Семь красавиц". Озера располагаются в семидесяти километрах от Пенджикента в узком ущелье среди скал и нагромождения крупных камней. Удивителен цвет воды в этих озерах - каждое из них окрашено по разному. Первое - небольшое округлого очертания под названием Соя - темное потому, что высокие крутые скалы большую часть дня не позволяют проникать сюда солнечным лучам; но уж если какой-нибудь лучик заглянет из-за скалы, и достигнет его вод, то оно преображается и становится каким-то колдовским - в одной своей части, куда не добралось солнышко, - темно-темносинее, а в другой, куда оно добралось, - на этом темно-синем фоне переливаются и сверкают блики, по цвету напоминающие игру драгоценных камней - сапфиров, рубинов и алмазов. Второе озеро называется Нижгон; оно удлиненное и имеет уж совершенно удивительную окраску - такую необыкновенную и радостную, что глаз невозможно оторвать; его рябь переливается под солнечными лучами всеми цветами радуги, а местами похожа на перламутр. Третье озеро Гушор имеет зеленоватый оттенок. Около него приютилась маленькая турбаза, но в то время, когда мы там были, она пустовала. Нам предложили пообедать и мы с удовольствием съели и первое, и второе, и компот на третье.

Дорога становилась все хуже и круче. Машина по ней ехала медленно, переваливаясь с боку на бок. Самое длинное озеро Нофин. Оно не играло красками, так как солнце катилось к западу и уже не проникало в ущелье. Вдоль него мы кое-как еще проехали и взобрались по небольшому, с крутыми поворотами и осыпающимися бортами, серпантину. А дальше дороги не было. И пришлось нам, оставив машину, пробираться по узкой каменистой тропе. Около маленького озера Хурдак был совсем небольшой кишлачок, где бегало несколько грязных и ободранных ребятишек. До Самого красивого озера - Маргузор и самого последнего седьмого - Хозор, что в переводе на русский означает "тысяча источников", мы не дошли, так как они находились на расстоянии нескольких километров, а было уже поздно, и никому не хотелось в темноту спускаться по опасной горной дороге. Надо было засветло добраться до тракта в долине Зеравшана.

Дорога из Таджикистана в Донбасс. Два дня прошли в сборах перед дальней дорогой - ездили на почту, закупали продукты на базаре. 18 июля, въезжая в сад на очередную ночевку, наша машина напоролась на борону, специально положенную на месте въезда, для "отлова" воров на машинах, систематически делавших набеги в совхозный сад, как только в нем поспевали яблоки и груши. Нам пришлось долго возиться, чтобы освободиться от острых зубьев бороны, прочно вонзившихся в шину, а потом менять баллон. 19 июля в доме у Лены Горшковой мы смотрели по телевизору открытие Олимпийских игр в Москве.

Дальше я привожу записи из своего путевого дневника, которые я делала в тряском кузове на ходу машины.

20 июля. Утром распрощались с Пенджикентом и уехали в Самарканд, откуда начались наши дальние странствия. Почти целый день пробыли в Самарканде. Посетили базар, где я купила национальный узбекский нож в разукрашенных кожаных ножнах, пообедали в ресторане, полакомились мороженым в кафе-мороженое, посетили Регистан; там в киоске с местными изделиями мы купили глиняных драконов. К вечеру выехали из города. Ночевали на берегу Зеравшана, в том же месте, где и в прошлом году.

Днем заехали в Бухару, а в 5 часов вечера были на переправе в Чарджоу. На другой день, 22 июня проехав Мары, увидели в пустыне круглое небольшое озерцо удивительного ярко-синего цвета. Солнце пекло нестерпимо, и мы, естественно, обрадовались этому водоему. Разделись и кинулись в воду. Но ноги не достали дна, не потому, что озеро было глубоким, а потому, что вода в нем была настолько солона и оттого имела такой большой удельный вес, что тела наши плавали на ее поверхности, как щепки. Погрузиться в воду было совершенно невозможно. Это купанье не доставило никакого удовольствия. Когда вышли из воды, сразу высохли и оказались покрытыми толстой коркой соли. Кожу жгло и разъедало. Проехав 4 километра, мы с трудом смыли соль в Хаусханском канале. В 8 часов остановились на ночь у этого канала, но спать нам не пришлось совсем, так как кругом были камыши, кишащие москитами.

23 июля. В два часа дня подъехали к Ашхабаду, где запаслись на базаре сливами, виноградом, арбузами и дынями. Измученный предыдущей бессонной ночью и жарой, Миша не мог сидеть за рулем. Поэтому, доехав до прекрасного озера под Ашхабадом, мы остановились на отдых. Есть в такую жару не хотелось. Только пить. И мы удовлетворяли свою жажду арбузом и чаем. А потом купались и купались... Вода в озере очень теплая и сидеть в ней можно сколько угодно. К вечеру, когда жара немного спала, все-таки захотелось есть, и мы сварили щи. Спали хорошо, но только мало. Встали в 6 часов утра и наскоро искупавшись, поев вчерашних щей и попив чая, двинулись в дорогу.

24 июля. В 10 часов утра в селении Геок-Тепе набрали большую флягу воды в каком-то доме и едем по пустыне. Слева все время тянется хребет Копет-Даг. Дорога впереди кажется рекой и на горизонте видно большое озеро. Подъезжаем - ничего нет. Мираж. Жара. Ветер дует как из раскаленной духовки. Этот день особенно тяжелый. Пустыня ровная как стол. Пески белые. В воздухе марево. Видны редкие кустики колючек. Впереди голосует лейтенант: просит подвезти его до Казанджика. По дороге рассказывает, что тут стоит его военная часть, что служат здесь не более полугода, а потом переводят в более легкие климатические условия. В Казанджике попили воды и едем дальше. 5 часов вечера. Едем навстречу солнцу. Ветер становится нестерпимо жарким. На голове мокрые кепки, на ногах полотенца. Все высыхает моментально. Тане не хватает воздуха. Впереди виден какой-то город, кажется Небит-Даг. До Красноводска осталось 160 километров. А там Каспийское море ! А здесь пески, пески и верблюды - лежат, стоят, ходят. Заехали в город Небит-Даг, где много русских. Напились газированной воды. Купили яйца и кефир. Едем дальше. В 11 часов вечера приехали в Красноводск. На паром нас не взяли, и мы поехали ночевать в курортное местечко на море. Обитателей нет. Спали на пляже на какой-то открытой веранде. Купались ночью и утром. Море теплое. Дно песчаное. Вода очень чистая. Прекрасно!

25 июля. Встали в 6 часов утра. Выкупались, съели кефир, купленный вчера вечером, и поехали в морской порт, где долго ждали парома. Наконец в половине второго погрузились. Плывем. На пароме жарко, душно и влажно. Сидим около наших вещей и от скуки поочередно бродим с кормы на нос. Среди дня купили в буфете сухое вино и пьем его, закусывая сосисками, помидорами и фруктами. В Баку должны приплыть в 12 часов ночи.

26 июля. В Баку приплыли только в три часа ночи. Разложили свои раскладушки прямо в сквере около морского порта, удивляя утренних прохожих, и уснули. Утром позавтракали в кафе и отправились смотреть город. Были на Девичьей башне и, конечно, как и в каждом пункте, не преминули зайти в книжный магазин. Без конца пили воду и квас. После обеда в кафе в 6 часов вечера выехали из Баку и направились вдоль берега к югу в сторону Аляты-Пристани. К морю подъехать долго не удавалось, так как кругом какие-то производственные постройки. Наконец они кончились, и дальше дорога идет среди дюн. На расстоянии 130 километров от Баку, мы свернули налево на насыпную дорогу, которая резко оборвалась у самого берега моря. К этому времени уже темнело. Остановив машину на самом обрыве дороги, мы спустились вниз к пляжу. Под ногами песок и ракушечник. Дно песчаное, а вода теплая как в ванной. Наверняка больше тридцати градусов. Сразу скинули с себя одежду и бросились в море, которое в этом месте совсем мелкое. Накупавшись вдоволь, поджарили себе яичницу с колбасой, достали, купленные в Баку, хлеб, брынзу, фрукты и вино и устроили пир. Потом долго не смолкали наши песни и смех на пустынном берегу. Угомонились, когда часы показывали половина третьего. Поставили раскладушки на пляже около самого моря. Тихо. Только еле слышно поплескивает вода. Когда ребята уснули, мы с Таней поднялись и выкупались голышом. Прекрасно!

27 июля. В 7 часов утра нас разбудило жаркое солнце, приглашая окунуться в теплое море. Потом ребята ловили рыбу, а мы с Таней готовили завтрак. После завтрака опять купались. Надутый резиновый матрац служил нам столом на мелководье. Сидя в воде вокруг него, мы наслаждались арбузом, одолев который собрались и поехали, свернув от моря на запад по направлению к Кази-Магомеду и Кюрдамиру. Пейзаж как в среднеазиатской пустыне. Жаркий ветер не приносит прохлады. Мы с Таней, сидя в кузове, обернули головы и лица мокрыми полотенцами. Так немного легче дышится. А физиономии страшные - черные, обветренные - , волосы торчат во все стороны. Но все прекрасно! Пока жизнь нам улыбается. Отношения между всеми очень хорошие - дружеские и добрые. Уже темнело, когда мы остановились на ночевку в русле пересохшего притока Куры. Сразу же поставили варить на паялке картошку, которую мы с Таней почистили на ходу в машине. Миша устал за рулем - упал на раскладушку и сразу же уснул. Жора пошел прогуляться и заметил, что метрах в пятидесяти от места нашей стоянки, над пересохшим руслом была перекинута толстая прохудившаяся труба, из дыр которой била вода, образовывая прекрасный душ. Возвратился бодрый и радостный, освеженный живительной влагой. Мы с Таней хотели последовать его примеру, но он не пустил нас, сказав: "Кругом азербайджанцы ходят и не надо рисковать." Картошка поспела. Открыли банку тушенки, опрокинули ее в картошку, поджарили баклажаны - вот и ужин. А потом еще и дыню съели и чайку попили. Спать легли в двенадцать часов.

28 июля. Встали в 7 часов утра. Было уже жарко. Пока подогревался завтрак, я приняла "душ". После завтрака ребята исправляли поломки в машине, а мы с Таней пошли к этому самому "душу" для того, чтобы устроить себе там баню и постирать. Когда закончили все эти хозяйственные дела, съели очередной арбуз, погрузились и поехали к Тбилиси, до которого было около ста километров. Машина наша стала совсем инвалидом. Три раза останавливались на обочине дороги и чинили ее. На это ушло пять часов. Только к вечеру въехали в Тбилиси, где первым делом купили питье - пиво и воду. Дорога шла по набережной Куры. На другой стороне скалы; на них дома, крепости, башни. Очень красиво.

Проехали Мцхету. Остановились на ночевку у виноградников под тополями, не доезжая Гори. Такой сильный ветер, что готовить и есть пришлось в машине. Сейчас уже одиннадцать часов, а завтракали мы в девять. Поэтому отсутствием аппетита никто не страдал, и все с удовольствием уплетали макароны с тушенкой, пиво, вяленую рыбку и какао. Ветер утих и спать легли под открытым небом.

29 июля. В 8 часов встали, позавтракали и через час тронулись. Опять без конца ломались. В Гори заехали на базар, где купили овощи и фрукты. Я приобрела себе темные очки взамен тех, которые вчера унес ветер, когда я неосторожно положила их на крышу кабины. Около базара на пригорке стоит красивая полуразрушенная крепость. Едем дальше. У бензозаправки набрали воды. Вечером в Кутаиси купили хлеб, пиво и сухое вино. Едем через Рокотский перевал. Машина натужно фыркает при подъеме и опять ломается. Снова остановка и починка. Наконец достигли перевала. Там продают очень дорогой мед и грузинские гончарные изделия. Накупили себе кувшины. В 10 часов вечера остановились на реке Ингури в пятидесяти километрах от Очамчире. Сварили в машине щи и поджарили картошку. В 11 часов, в темноте сели обедать на берегу реки. Река грязная и никакого желания купаться не вызывает. Где-то вдалеке сверкали зарницы и ползли по небу черные тучи. На всякий случай приготовили брезент, чтобы в случае дождя накрыться им. Но он не спас нас, так как неожиданно началась сильнейшая гроза с проливным ливнем. Мы в один миг промокли так, как будто нас окунули в реку. Пришлось выжимать и спальники, и нашу одежду.

30 июля. 6 часов утра. Сидя в машине, вскипятили чай, чтобы хоть немного согреться после этого холодного крещения. Поехали. Все время идет дождь. Едем вдоль побережья с задраенным тентом и зажженной в кузове лампочкой. Дрожим от холода в мокрой одежде. Дождь становится все сильнее и наша голубая мечта - искупаться в Черном море в Очемчире - рушится. Каспий встречал нас куда приветливее и на том, и на другом берегу. В машине сыро от мокрых спальных мешков и одежды. Да, кроме того, через дыры в тенте и окно забивает в кузов дождь. Таня спит, а я пишу эти записки. В Сухуми дождь кончился. Открываем тент. Доехали до Нового Афона и остановились на пляже напротив вокзала. Поели тут же в кафе. Выбросили на крышу машины сушить все наше барахло - все от спальных мешков до трусов и брюк, и полезли в воду. Море немного волнуется. Вода в нем прозрачная и теплая, но не такая, как в Каспийском. Я набрала много красивых окатанных галек. В два часа дня уехали с пляжа, но через час остановились, так как наш водитель хочет спать. Миша спит в кабине, Жора и Таня - в кузове, а я сортирую собранную гальку.

В 6 часов остановились в Хосте у морского вокзала. Поели в кафе, купили схемы Кавказа и Бабуле в подарок красивый цветастый платок на голову. На территории Хосты места для ночевки выбрать не удалось, и мы едем обратно по направлению к Кудепсте. Остановились на асфальтированной площадке у дороги среди японских акаций и каких-то других экзотических деревьев, обвитых лианами.

31 июля. Встали в 8 часов утра. Жора скомандовал: "Одевайте купальники. Сейчас спустимся к морю. " Позавтракали и отправились. Но спуска к морю не оказалось. Едем уже три часа, а дорога идет все по верху. Море синее с белыми парусниками, заманчивыми пляжами. Все сверкает на солнце и все мимо. День теплый, а ехать довольно прохладно, так как нас обвеивает ветерок. Даже ноги мерзнут, и поэтому мы укутываем их ватниками. Это уж не Средняя Азия. Проезжаем Сочи. Все в цвету, красивые строения, но только слишком много машин, которые отравляют воздух. И как это люди находят удовольствие отдыхать в такой толчее?

Когда день близился к закату, мы остановились на обрывистом берегу неподалеку от Джубги. Отсюда дорога от моря сворачивает на Краснодар. Миша еле заехал на очень крутой бугор над морем. Вокруг нас никого нет, так как легковушки взобраться сюда не могут. А по обе стороны от этого бугра такое столпотворение машин, что желающие остановиться проезжают мимо в поисках другого более свободного места.

- Наконец-то мы добрались до моря, которым, наконец, сможем насладиться, - говорит наш начальник Жора. Мы спустились по крутой тропинке среди скал к воде. Какое же это блаженство после жаркого утомительного дня погрузиться в ласковое море и ощутить его прохладу. На дне крупные камни и красивые ветвистые водоросли. А над морем пылает закат. Но вот солнце постепенно погружается в море, краски меркнут, небо становится розовым, потом бледно-голубым. Вылезать из воды не хочется; однако голод не тетка. На ужин - салат, яичница с колбасой, хлеб с маслом, фрукты и вино. Отгородившись от дороги машиной, мы на своем бугре были изолированы от всей прочей отдыхающей публики. В 12 часов ночи нас сморил сон. Внизу под скалой тихо плещется море.

1 августа. Встали в 8 часов утра. Легкий завтрак и на пляж. Надули матрацы и плаваем на них, как на плотах. Когда лежишь на животе и смотришь в воду, то видны водоросли разного цвета - голубовато-зеленые, коричневые, ярко-зеленые. Если смотреть через маску, то зрелище становится еще более красивым - в совершенно прозрачной воде среди колышущихся ветвей разноцветных водорослей шныряют маленькие рыбки. Гальки на берегу здесь не такие округлые, как в Новом Афоне, а плоские, как медальоны. Я нашла несколько сердоликов. Откуда они? Жора плавая в маске наколол на вилку морского ерша. Кроме того, он наловил бычков, и мы сварили вкусную уху. Купались до захода солнца. Плавая целый день на матраце, Таня перегрелась и теперь плохо себя чувствует.. Ночь беспокойная, так как сегодня пятница - все едут к морю на субботу и воскресенье. Вокруг все время ходят люди и шумят. Дует сильный ветер. Завтра в путь, в Донбасс.

2 августа. Встали в 7 часов утра. Выкупались, позавтракали и в путь. Пока Миша съезжал с бугра, мы с Таней бросили в море монеты, веря в примету, что это поможет нам вернуться еще раз в эти края.

Дорога сначала идет через залесенные горы, а затем по степи. Не доезжая до Краснодара, купили на придорожном базарчике помидоры, огурцы и ведро слив на варенье. Таня спит. В 5 часов вечера остановились около станицы Кущевская, обедали в столовой. Обед был почти несъедобный. После обеда стали на ночевку на берегу заросшего озера. Ребята сразу же наладились ловить рыбу. Таня легла на спальник, разложив его среди густой, высокой травы и читала. Я чистила картошку. В это время ребята наловили больше тридцати мелких плотвичек, и мы с Таней взялись их чистить. Хоть рыбки были очень мелкими, все-таки их поджарили и с удовольствием съели с отварной картошкой и салатом. После ужина мужская половина отряда завалилась спать, хотя на часах было только 10 часов. А мы пошли прогуляться по проселочной дороге вдоль озера. Справа от дороги заросли кукурузы выше человеческого роста. Стемнело. Ночь безлунная. Небо безоблачное и звездное. Стало прохладно. Спали беспокойно из-за обилия комаров.

3 августа. "Вставайте, сони, я уж рыбы наловил, а вы все спите", - будил нас Миша, показывая четыре рыбки, нанизанные на веточку.

Мы вскочили. Было уже 8 часов. Наскоро позавтракали вчерашней картошкой, салатом, попили чайку, засолили Мишин улов и поехали. В 11 часов Мишу заклонило в сон. Пришлось остановиться ненадолго, чтобы он подремал в кабине. Места здесь типичные для Украины (хотя это еще Ростовская область) - поля, поля и только по обочинам дороги стоят ряды акаций. Природа на Кавказе богаче, красивее, а эта роднее. Сегодня вечером приедем к Бабуле. Такое настроение - вроде в дом родной приезжаем. Наконец-то сходим в баню, постираем белье и себя в порядок приведем. В 7 часов вечера подъехали к Горловке и сразу на почтамт - звонить домой, в Москву. Мне сообщили, что Саша с семилетней Анечкой, с четой Анохиных и четой Балтеров отправились куда-то на байдарках. Еще узнали, что Жору на работе ждут неприятности, и от этого у нас испортилось настроение. Уставшие и расстроенные поздним вечером приехали мы к Бабуле в Сухой яр. А тут нас ждал еще один сюрприз. В бабулином доме поселились "захватчики" - пять геологов из МОМГЭ. (Московская областная экспедиция).
- Вот, наконец -то, и вы приехали, - приветствовал нас один из них, - А мы уже обосновались здесь.

Вот тебе и на. Они обосновались. А мы как же? Оказывается, Жора уезжая из Москвы, дал им адрес, по которому нас можно было найти. А они приехали раньше нас и поселились в нашем доме, как лиса в доме зайчика. "Зайчику", т.е. нашему отряду, ничего не оставалось делать, как ставить в саду палатки. Но, поскольку уже стемнело, эту ночь решено было спать на раскладушках под яблоней, в надежде на то, что дождя не будет.

Жизнь на хуторе "Сухой яр". Приезд директора.

4 августа. Жора с тремя ребятами поехали в Никитовку на комбинат, а мы с оставшимися двумя ставили наш лагерь. Вечером был "совет" и решили жить общим хозяйством. Готовка, снабжение продуктами и все расчеты ложились на нас с Таней. Это, естественно, радости нам не доставило, тем более, что народ с каждым днем будет прибывать для подготовки встречи директора ИМГРЭ, который 11 августа прибудет к нам со свитой в 10 человек. С ним вместе приедут еще три каких-то туза, одним из которых должен быть министр геологии Украины. И мы с Таней будем их обслуживать. Весело!!!

5 августа. Мы с Таней оборудовали лагерь. Все остальные уехали в Никитовку. Вечером - застолье. Потом песни. Но к сожалению общих песен не было. Пел под гитару только один из членов отряда МОМГЭ - Миша, который был лауреатом какого-то конкурса, очень этим гордился и любил покрасоваться перед публикой. Поэтому остальным он рта открыть не давал.

6 августа мы с Таней занимались обедом. Вечером приехали два представителя (один из ИМГРЭ, другой из МОМГЭ) для организации встречи директора. Опять, конечно, пили самогон, который раздобывала где-то Бабуля. Спать легли в половине второго ночи. Перед этим был острый разговор с Жорой по поводу того, что мы не штатные поварихи и жаждем приносить пользу на другом поприще. Кажется, кое-чего добились. Решено было в помощь нам пригласить на работу по кухне Бабулю.

7 августа. Утром за завтраком дежурили представители МОМГЭ. Правда, когда им предложили и пищу раздавать, они старались уничтожить нас взглядами и мы сдались. Но зато после завтрака мы были вознаграждены и получили от Жоры интеллектуальную работу, которую с удовольствием выполняли в бабулином доме - строили графики содержания элементов по пробам. В три часа приехали начальнички и, немного поговорив о делах, завалились спать.

Жоре после его опоздания на месяц на полевые работы, грозили неприятности в институте. Теперь ему надо не ударить лицом в грязь, так как от этого зависит его судьба. Постараемся помочь ему в этом.

А народ из Москвы для организации встречи директора все прибывал. Устраивались совещания на тему - сколько вина купить и какого, какая должна быть закуска, как организовать застолье. Смотреть на это было смешно. И выглядело все довольно странно. Как будто все это происходило не в экспедиции, не в полевых условиях, а в банкетном зале, и как будто встречали не директора, а по меньшей мере иностранного посла. Все это очень напоминало ожидание приезда ревизора в пьесе Гоголя.

Настало 11 августа. Директора ждали к вечеру. Поэтому с утра все уехали на работу. А он приехал в три часа дня.
- Где народ? - грозно спросил директор у, вышедшей к нему навстречу, Бабули.
- Робят в Микитовке, - ответила она.
- Ведь знали же, что я приеду! - рассердился он. - И даже места для моего лагеря не организовали!
- Не серчайте, - мягко сказала наша доброжелательная и гостеприимная хозяйка. - Сейчас я укажу гарное место за моим огородом. Довольные будете.

Когда мы приехали, Бабуля полушепотом нам рассказывала:
- Приехал ваш главный-то. Да такой сердитый за то, что вас нет в доме. Но вы не волнуйтеся . Место, где ставить ихния палатки, я указала. Они уж больше часа, как приехамши, на двух машинах да с прицепом. А народу у их! И не пересчитать. Почитай душ пятнадцать.
Представители из Москвы переглянулись, и один из них растерянно сказал:
- Как же мы так опростоволосились!?

Умылись, причесались и пошли на поклон - все, кроме нас с Татьяной. А мы остались при кухне. В помощь нам - Бабуля. Работа закипела. Жарко топилась плита в доме. Все кипело и булькало в больших кастрюлях и сковородах. Часть нашей публики вернулась, для того, чтобы поторопить нас:
- Давайте скорее. Директор сердится.

Они сами приняли участие в нарезании сыров, колбас и ветчины. Мы строгали салаты. Работа кипела. Когда все было готово, стали накрывать на стол на большой открытой террасе бабулиного дома. Пошли приглашать директора. Но он не пожелал осчастливить нас своим присутствием.
- С чего это я к вам пойду. Несите все сюда, - буркнул он.

И вот все члены объединенного отряда (МОМГЭ и ИМГРЭ) потянулись гуськом вокруг бабулиного огорода, неся на вытянутых руках блюда, тарелки и миски с яствами. (Для этого случая был опустошен весь бабулин буфет с посудой.) Только мы с Таней еще что-то доделывали, дорезали и поэтому явились пред ясны очи самыми последними, предварительно сменив грязные робы на чистые спортивные костюмы. Уже спускались сумерки. В директорском лагере на площадке среди палаток было накрыто два экспедиционных складных стола, за которыми уже сидел народ.
- А это еще что за дамочки явились? - прогремел он, окидывая нас недружелюбным взглядом. И затем, обращаясь к своей поварихе:- Люда! Режь хлеб. - А потом опять к нам: - Это почему это наша Люда должна обслуживать этих дамочек?
Тут уж терпение лопнуло, и я довольно резко ответила:
- Да если бы не "эти дамочки" , то на ваших столах ничего бы не было.
Директор удивленно посмотрел и смолк.
Московские представители, подобострастно заглядывая в глаза директора, наперебой предлагали ему вина и закуски.
- Коньяк есть? - пробурчал он.
- Конечно, конечно есть.
- Сколько?
- Две бутылки.
- Мало! - рявкнул директор.

Сидели за столом по рангам. Кто повыше чином, те поближе к директору, а кто уж пониже - те на расстоянии. Мы с нашими ребятами сидели, к счастью, на самом отшибе и были этому рады. Немного выпив и закусив, повеселели и затянули какие-то разудалые песни. Директору видно это не понравилось, и он вскорости удалился в свою палатку. Все почувствовали себя свободнее.

На другое утро все мужчины во главе с директором поехали в Никитовку на комбинат, а мы, конечно, при кухне, так как всех надо кормить обедом, а потом и ужином с возлияниями. Теперь уже на нашей территории. К вечеру заморосил дождь. Все теснились на террасе. Так же, как и вчера, начальники всех рангов старались угодить директору, подставляя ему бутылки с разными наклейками. Оказывается, что он коллекционирует этикетки от бутылок. В дальнейшем разговор за столом шел о том в каких городах и странах он бывал и где что пил, и какая у него большая коллекция.

На третий день пребывания директора у нас, с утра было обсуждение планов дальнейшей работы. После обеда он со свитой покидает Донбасс и направляется с ревизией в другие экспедиции и отряды, разбросанные по всей стране.

Мы же, выполнив все задания директора, в начале сентября вернулись в Москву.