СРЕДНЯЯ АЗИЯ

Мне предложили поехать в Среднюю Азию на должность поварихи. Я согласилась.
Эти записи сделаны на основе дневника.

Киргизия. Чаувай

15 августа 1979 года мы с Таней Ершовой, Петей Горчаковым и Толей Пичугиным выехали из Москвы в Андижан, находящийся в Узбекистане. Четыре дня в дороге и мы в Андижане, где нас ждет у вокзала экспедиционная машина. Через несколько часов, миновав киргизский город Ош, приезжаем на ртутно-сурьмяный рудник Чаувай. Нас шумно встречают, уже заканчивающие здесь работу остальные члены экспедиции. После вечернего застолья в честь нашего прибытия, разбредаемся по палаткам и укладываемся спать, в надежде выспаться после полного впечатлений дня. Но не тут то было. Только мы улеглись, как на нас напали целые полчища блох. Невозможно было вылежать спокойно и минуты - зажигали фонарики и пытались разглядеть и поймать в белых вкладышах этих крошечных черных мучителей. Откуда тут блохи? Оказывается лагерь поставили на месте загона для отары овец, которую летом угоняли на высокогорные пастбища.

Утром огляделись. Лагерь расположен на высоте 2000 метров в узком ущелье на берегу горной речки под сенью высоких деревьев. Кругом скалистые горы. После завтрака мы отправились вверх по течению знакомиться с месторождением. По дороге Тане захотелось пить. Она почерпнула ладошкой воду из ручья и сделала несколько глотков. Этого было достаточно для того, чтобы вечером этого же дня она со страшными болями в желудке и с высокой температурой попала в местную больницу; в ручей спускали "хвосты" (оставшаяся мелкая фракция после дробления и промывания пород на обогатительной фабрике), содержащие ртуть и сурьму, и она отравилась. Машина привезла ее в больницу в 12 часов ночи. Врачей нет; только сестра. А Тане все хуже и хуже. Что делать? Узнали адрес врача. Выудили его из дома сонного и пьяного. Доставили в больницу. Тане так плохо, что она и говорить не может. Я обращаюсь к врачу и взволнованно произношу:
- Вот у нас тут девушка чем-то отравилась. Наверное ей надо сделать промывание желудка.
Глядя на меня мутными глазами киргиз зло рявкнул:
- Кто есть здесь доктор? Вы или я? Уходите!

Пришлось подчиниться. Вернулись к палаткам в час ночи. Я всю ночь не могла уснуть от волнения за здоровье Тани. А в это время в больнице боролись за ее жизнь - делали какие-то уколы, промывали желудок, и к утру ей стало лучше. Но три дня ей пришлось провести в больничной палате, где она оказалась рядом с молодой русской женщиной, которая поведала ей о своей судьбе. Оказывается, она окончила Геологоразведочный институт в Москве, познакомилась с, учившимся вместе с ней, студентом киргизом и вышла за него замуж. Вместе они приехали к нему на родину, где она собиралась работать по специальности. Но муж не разрешил. Стали рождаться один за другим дети - их было уже трое. Она превратилась в рабыню: готовила, стирала, убирала, растила детей, но права голоса не имела. Даже за стол не имела права сесть вместе со всеми. Муж обращался с ней, как принято в азиатских странах обращаться со своими женщинами. Таня спросила ее:
- Почему же ты не уедешь в Россию?
- А кому я там нужна с тремя детьми? Да еще скоро и четвертый будет, - ответила она обреченно.

23 августа Таню забрали из больницы, и в тот же день Петя Горчаков с шофером Витей Борисовым погнали машину в Ош, чтобы заняться там ее ремонтом перед предстоящей дальней дорогой.

Часть геологов, работавшие в этом районе собирались уезжать в Москву. А остальные должны были ехать сначала в Таджикистан, где будет работать отряд Пети Горчакова, а затем, пересекая пустыни Каракумы и Кызылкумы и переплыв на пароме через Каспийское море, уже на другой машине прибыть в Донбасс, где будет работать отряд Жоры Соловьева, с которым я поехала поварихой.

За те несколько дней, что отсутствовала машина, мы упаковывали образцы и снаряжение и ходили по местным магазинам. В продуктовом магазине пусто, а в книжном - изобилие, тогда как в Москве в то время все полки были заставлены исключительно политической литературой. Мы обрадовались, накупили много хороших книг и забили ими два вьючных ящика.

За это время я поближе узнала тех людей, с которыми мне предстояло работать. Жора Соловьев - спокойный, доброжелательный невысокий шатен. Студент МГРИ Саша Колесов, отслуживший в армии, был молчаливым, довольно мрачным и склонным к философским рассуждениям. Юра Андросов только что кончил десять классов и должен был осенью идти в армию. У него была одна странность - он очень много внимания уделял своей внешности. Небольшого роста, крепко сбитый, круглоголовый, румяный он каждый день сначала накачивал мускулы, а потом накладывал на лицо косметические маски. Это было смешно, и мы спрашивали: "Юра, что ты, как кокетливая дама, так тщательно ухаживаешь за своим лицом?" На что он неизменно, с совершенно серьезным видом, отвечал: "Я хочу, чтоб у меня было здоровое потомство." Если у него было свободное время, то он, кроме косметики, занимался рисованием, и у него получались довольно неплохие акварельные пейзажи. Некоторые из них украшают мою московскую квартиру. На вопрос, кем он хочет быть по возвращении из армии, отвечал, что будет работать в МВД. Вот таков был мальчик Юра. Но в общем он был приятным и веселым парнем.

Отправляемся в путь. Вечером 29 августа наконец-то вернулась из Оша наша машина. Рано утром на следующий день мы покинули Чаувай и тронулись в путь. Едем по Киргизии. Проехали Фергану, Коканд, а дальше Канибадам - это уже Таджикистан - и к позднему вечеру достигли Кайраккумского искусственного моря. Расставили в темноте раскладушки на песке у самой воды и улеглись спать. Таня все еще плохо себя чувствовала после отравления. На другой день 31 августа бродили по Ленинабаду. На базаре накупили фруктов в дорогу и, конечно, книги. Дальше ехали по территории Узбекистана - мимо Джизака по направлению к Самарканду. В двух часах езды от Самарканда в полной темноте остановились на ночевку на обочине дороги. А утром 1 сентября уже любовались красотами этой жемчужины Средней Азии.

Во второй половине дня проехали двадцать километров на восток по направлению к городу Пенджикенту; ночевали на маленькой речке неподалеку от какого-то кишлака. Развели костер, вскипятили чайник и собрались попить чайку перед сном. Вдруг появился узбек и стал всех нас настойчиво приглашать на свадьбу своей дочери. Мы усиленно отказывались, так как ранним утром на следующий день нам предстояло ехать в самаркандский аэропорт провожать отъезжающих в Москву наших товарищей. Петя Горчаков, не первый год работавший в Средней Азии, сказал:
- Ребята, не поддавайтесь ни на какие уговоры. Иначе мы завтра никуда не уедем отсюда, так как нас будут силой удерживать на этой свадьбе.

Гостеприимный узбек, сидя перед нами на корточках еще целый час потратил на уговоры, но мы не поддались, и он обиженный удалился. А мы легли спать и утром уехали в Самарканд. Из Самарканда вернулись опять на эту речку, устроили стирку, купались. Рядом с нами, совершенно нас не пугаясь, плавала выдра. К вечеру отправились в старый таджикский городок Пенджикент, до которого было 80 километров. Не доезжая восемнадцати километров до этого города, проходит граница Узбекистана с Таджикистаном. Но в то время на самом деле никакой границы не было. Она была только на географических картах. Приехали поздней ночью, магазины все закрыты. А есть хочется страшно.
- Ничего, - сказал Петя, - Сейчас заедем в ресторан, у меня там знакомые и они нас без хлеба не оставят.

Подъехали к ресторану и, действительно, через несколько минут Петя вышел оттуда с двумя буханками свежего белого хлеба.

Петя Горчаков был хорошо знаком с местным агрономом, в ведении которого находился большой совхозный фруктовый сад.
- Ночевать я повезу вас в прекрасное место, - сказал он, и мы проехав весь город и еще пять километров по грунтовой дороге, свернули с нее налево и оказались среди развесистых яблонь. Расставили под ними раскладушки и уснули крепким сном.

Петя Горчаков с Толей Пичугиным и Таней Ершовой должны были на этой машине с водителем Витей Борисовым ехать на месторождение "Скальное", находящееся в двухстах километрах высоко в горах Гиссарского хребта. Туда же должны были ехать и мы, где нас ждал, пригнавший из Москвы машину для нашего отряда, Толя Грачев. Дорога туда трудная и для экономии времени и бензина решено связаться с Толей по телефону и сказать ему, чтоб он спускался вниз и искал нас в Пенджикенте. 3 сентября поехали в Пенджикент звонить. В пять часов утра 4 сентября отряд Горчакова уехал на "Скальное". Мы с грустью расстались с Таней.

Я с Юрой Андросовым и Сашей Колесовым пошла в Пенджикент за продуктами и на почту. Писем не было. Пыталась позвонить домой, но ничего не получилось. Обратно среди дня идти было нестерпимо жарко под безжалостными лучами палящего среднеазиатского солнца. Наконец добрались до спасительной тени фруктового сада.

5 сентября ночью спустился на машине с гор Толя Грачев вместе с коллектором Сашей Струниным. Как же было приятно увидеть снова Толю, того самого, который ездил со мной и с Таней в Белоруссию и в Карелию в 1977 году. Он был надежным шофером и хорошим товарищем.

Саша Струнин только что окончил институт журналистики и поехал в экспедицию, чтоб набраться впечатлений и познакомиться с работой геологов. На досуге он писал неплохие стихи.

На машине через пустыни, моря и горы

Утром 6 сентября мы вшестером (начальник отряда Жора Соловьев, коллектора - Саша Колесов, Юра Андросов и Саша Струнин, шофер Толя Грачев и я) отправились в дальний путь. В Пенджикенте зашли на почту. Писем опять нет. В Самарканде на базаре, который поразил своим изобилием по сравнению с тогдашними московскими базарами, купили огромный арбуз,, весивший семнадцать килограммов, и покатили по территории Таджикистана дальше, до ночевки на реке Зеравшан. Несмотря на поздний вечер решили отметить нашу встречу с Грачевым: ели арбуз и пили водку.
- А теперь надо искупаться, - заявили мальчишки и полезли в грязные воды Зеравшана. Я воздержалась.

Ранним утром проснулись окруженные стадом коров, которые разгуливали, не обращая внимания на наши раскладушки и натыкаясь на них. Было не очень приятно. Разогнав их и кое-как перекусив, взяли курс на Бухару.

Приехали туда днем. По бухарским дорогам едут редкие легковые машины, обгоняя, нагруженных мешками, ишаков. Кругом песок. Жара нестерпимая, несмотря на то, что было уже 7 сентября. Остановились около дворца эмира. Это музей. Осмотрели его, осмотрели медресе, находящееся на этой же площади и мечеть, до которой надо было тащиться по изнуряющей жаре, да еще ноги увязали в сыпучем песке. Базар очень бедный, не то, что в Самарканде. Не задерживаясь здесь долго и проехав километров 130, оказались на берегах Аму-Дарьи, где и решили заночевать. Вода в лагуне реки более чистая, чем в Зеравшане. Здесь можно было и искупаться. А кругом песок, песок... и среди песка наши раскладушки. А рядом туркменский город Чарджоу, где утром 8 сентября нам предстоит перебираться на пароме на другую сторону реки.

Ждать, пока загрузится паром, нам пришлось больше часа. Тут были и машины, и ишаки и люди. Наконец паром тронулся и медленно поплыл к противоположному берегу. А дальше целый день пути по пустыне - желтые пески, дюны, барханы, редкие кусты саксаула, ковыль. Проехали Байрам-Али, Мары. Среди дня остановились на час на Каракумском канале. Вода теплая и не очень грязная. Купались. Есть в такую жару не хочется. Хочется только пить и мы удовлетворяем свою жажду все тем же арбузом, купленным в Самарканде, и кефиром, раздобытым в Чарджоу.
- Толя, - сказал Жора, - Давай рыбку что ли половим. - И они закинули удочки в какое-то маленькое болотце, расположенное около канала. Песок раскаленный такой, что босиком стоять невозможно. В обуви и то подошвам жарко. Рыбка конечно не поймалась и мы скоро отправились дальше.

К ночи подъехали к Ашхабаду. Ночевали на берегу большого озера. Мы уже почти три дня не ели, только пили. Но голод не тетка и, наконец, мои мальчики захотели есть и мне среди ночи пришлось приступать к своим обязанностям. Саша Колесов и Юра вызвались помочь мне чистить картошку. Толя развел паяльную лампу. И вот картошка уже кипит. Открываем банку мясной тушенки, переворачиваем ее в не до конца слитую картошку и ужин готов. Пока все голодающие выскребают ложками свои миски, и чай поспел, который пьем уже не торопясь, тем более, что он горячий. Потом все заваливаются спать, а мне предстоит мыть посуду. На выручку приходит Юра. Ну вот, наконец рабочий день закончен. Уже три часа ночи и можно вытянуться на своей раскладушке, с тем, чтобы ранним утром, пока ребята спят, приняться за приготовление завтрака.

Самарканд	Туркмения, на улице г. Казанджика. 1979 г.

9 сентября я встала в 7 часов утра, приготовила завтрак и в 8 часов разбудила свой отряд:
- Вставайте, сони, завтрак готов.

А соням вставать не хочется. Не выспались - зевают потягиваются. Наконец вскочили со своих раскладушек и попрыгали в озеро. Сон сняло, как рукой. Позавтракали, а потом опять купаться. Было воскресенье, и кроме нас на озеро приехали отдохнуть на своих машинах ашхабадцы и среди них два отряда из ГИНа, работавших в Туркменистане.

Потом поехали на базар в Ашхабад. Все очень дорого. Мы купили немного фруктов, и вдруг рядом с базаром увидели тир.
- А не пострелять ли нам? - сказала я. С тех пор, как в 1950 году, будучи на севере, я убила куропатку с птенцами, я дала себе зарок не охотиться, но никогда не упускала возможности целиться и попадать в движущуюся мишень в тире. После Ашхабада мы опять целый день ехали по бескрайним пескам Каракумов. Пустыня ровная, как стол, поросшая черными, выжженными на солнце, колючками. Скрыться некуда. Слева в дымке горы хребта Копет-Дага. В пустыне селений мало. Проехали не останавливаясь Геок-Тепе, Бахарден, Бами, город Кизыл-Арват и заехали в так называемый город Казанджик. Понятие город никак не вяжется с этим населенным пунктом. Всего две улицы, по которым бродят верблюды и объедают единичные, растущие там, деревья. У меня сохранилась фотография верблюда, обрывающего листья с дерева на фоне магазина "Книги".

Среди пустыни воды не найдешь нигде, а тут в Казанджике, невесть откуда, образовалась на дороге такая большая лужа, в которой наша машина умудрилась застрять, и мы буксовали в ней добрые полчаса, прежде чем выехали и продолжили наш путь к Красноводску.
Во вторую половину дня началась песчаная буря. Ветер рвал тент. Кое-как зачинили его сзади, натянули переднюю часть тента, привязали веревками, но ураганный ветер вдувал его внутрь машины вместе с песком. Все вещи покрылись слоем песка. Дышать нечем. Песок был в наших ушах, ноздрях, глазах, скрипел на зубах, от его уколов чесалось лицо. Так мы проехали триста километров. В час ночи достигли Красноводского порта. Но и тут не легче. На Каспии шторм. Паром не идет. Выйти из машины невозможно - ветер валит с ног. Спали в кузове машины вповалку, закутавшись с головой в штормовки, чтобы хоть как-то дышать воздухом, а не сплошным песком. Конечно не выспались.

Утром 10 сентября ушел ночной паром, на который нас не взяли за неимением места. Мы поехали на заправку. Худшего города, чем Красноводск я не видела: пыльный, неприветливый, горы красноватого цвета без растительности, вода привозная. Зашли в столовую - руки помыть нечем, туалет грязный, манты, поданные нам в сомнительной чистоты посуде, отвратного вкуса. Поковыряли их вилками, а есть не стали.

В час дня отплыли на пароме. Паром огромный. Внизу вагоны на рельсах и машины грузовые. Наверху - легковые машины, каюты, палуба. Мы разместились на палубе. Покачивает. Яркое солнце, но не жарко, так как обвеивает ветерок. На пароме есть умывальник с неограниченным количеством воды, и мы все с удовольствием помылись; есть буфет, где мы удовлетворили свой голод хлебом с сыром и помидорами, а жажду вином. Чтобы днем не маяться от безделья, я записываю свои впечатления от путешествия по Средней Азии.

Когда стемнело, справа от парома засверкали огни нефтяных вышек в море. Это очень красиво.