ВБЛИЗИ БАРЕНЦЕВА МОРЯ

Едем в город Заполярный

В конце июня 1976 года мы с Таней Ершовой отправляемся на северо-запад Кольского полуострова в город Заполярный в составе отряда Сергея Федоровича Соболева. Весь отряд состоит из нас троих. Самолет доставил нас в Мурманск, а дальше в течение пяти часов добираемся междугородным автобусом. Приближаемся к границе с Норвегией. Поэтому нас два раза останавливают пограничники для проверки документов. Они внимательно всматриваются в лица пассажиров и сравнивают с фотографиями в паспортах. Эта процедура занимает полчаса.

К вечеру подъехали к гостинице маленького городка под названием Заполярный. Он такой маленький, что его даже нет на географических картах. Но, несмотря на это, гостиница первоклассная и каждому из нас предоставили по одноместному номеру. Оставив вещи, мы спустились в ресторан поужинать.
На другой день Соболев пошел в контору ГРП знакомиться с местным геологическим начальством, а мы с Таней отправились знакомиться с городом.

Дома в городе все каменные, пяти- и шестиэтажные. Квартиры со всеми удобствами. Временных деревянных построек нет совсем. В плане этот городок представляет собой квадрат, сторону которого можно пройти за десять минут. Есть клуб с большим зрительным залом и с массой других помещений, где размещены различные кружки и секции. Есть спортивный комплекс со спортзалами и прекрасным бассейном. Есть хорошие магазины, как промтоварные, так и продуктовые, в которых в те годы был значительно больший выбор, чем в Москве.

В течение следующих нескольких дней мы работаем в ГРП с картами и графиками, а затем, в сопровождении главного геолога Русанова, едем осматривать сверхглубокую скважину. Наш путь лежит вдоль самой границы. Рядом с дорогой тянется перепаханная полоса, за которой уже Норвегия. Там на озере покачивается лодка, а в ней норвежский рыбак с удочкой. Это так близко, что можно разглядеть лицо рыбака. Через два часа езды подъехали к сверхглубокой, которая похожа на большой завод. В одном из помещений организован музей, в котором выставлен керн, взятый с разных горизонтов. По мере углубления в недра земной коры диаметр керна уменьшается с десяти сантиметров в верхних горизонтах до полутора сантиметров на глубине 14000 метров (до такой глубины была пробурена скважина в 1976 году).

Вокруг этого завода-скважины нетронутая природа заполярного севера: стелется карликовая березка, цветет мелкими розовыми цветочками ароматный вереск и предлагает полакомиться своими ягодами черника.

В тундру по бездорожью

На следующий день после возвращения со сверхглубокой нам предстоит собираться в поездку по бездорожью тундры с тем, чтоб собрать каменный материал с имеющихся там обнажений горных пород. Для осуществления этой поездки необходимо получить разрешение от командующего пограничной части и договориться о предоставлении нам вездехода ГТС (гусеничный тягач средней мощности), куда мы с Таней и отправились в сопровождении местного геолога на совершенно разбитом грузовике, в котором полностью отсутствовали рессоры. Получасовое путешествие по ухабистой дороге вымотало нас совершенно. Мне много приходилось ездить по разным дорогам, но такого я не испытывала никогда. Казалось еще немного, и оборвутся все внутренности, но тут мы к счастью и приехали.

Близко к части нас не подпустил часовой, и мы остановились поодаль на пригорке. За широким оврагом видны военные палатки. К ним то и отправился наш геолог с тем, чтоб найти там командира. Мы же с Таней, совершенно одурманенные такой поездкой, вывалились из под тента душной, разогретой солнцем машины, и прислонившись к ее борту, с трудом приходили в себя. Через несколько минут огляделись и увидели, что на другой стороне оврага толпятся солдаты. Они выстроились в очередь и, перехватывая друг у друга бинокль и галдя, разглядывают нас. Через некоторое время, огибая овраг по дороге и чеканя шаг, к нам подходит старшина, отдает честь и говорит:
- Товарищи женщины, наш командир просит вас залезть в машину, чтоб скрыться от солдат. Они давно не видели женщин и при виде вас не могут работать.

Пришлось подчиниться и скрыться от взоров солдат в кузове. Там было душно и жарко, но приказ есть приказ.
Вернулся геолог, договорившись с командиром части о том, что на другой день нам пришлют вездеход с водителем, и мы тронулись в мучительный обратный путь.

Рано утром мы с Таней одели спортивные костюмы и с рюкзаками за плечами подошли к ГРП. Там все уже были в сборе: главный геолог Миша Русанов, геологи Володя и Ольга и наш начальник Сережа Соболев. Статный русобородый красавец Русанов окинул нас критическим взглядом и с презрительной усмешкой сказал:
- Вот только этих барышень нам и на хватало. Вы куда собрались - в увеселительную поездку или в тундру?

Видимо, ему не понравились наши спортивные костюмы, резко отличавшиеся от их, видавших виды, грязных и мятых роб. Мы молча проглотили обиду. Разместились в поджидавшем нас вездеходе и поехали. Сначала ехали под низко натянутым брезентовым верхом, полулежа на свернутых спальных мешках и рюкзаках. Было очень тесно и душно. Пахло выхлопными газами. Нам становится дурно - дышать нечем, покрываемся испариной, бледнеем, но молчим, боясь упреков в адрес "городских барышень". Соболеву и Володе становится тоже плохо. Только Русанов, сидя у окошка рядом с шофером, этого не чувствует. Наконец кто-то из мужчин не выдержал и взмолился:
- Откройте верх, а не то мы тут передохнем, как мухи.
Верх был открыт и мы уже дышим северным холодным, свежим воздухом.

Дорога кончилась и дальше простирается нехоженая тундра. Тягач то взбирается на пригорки с огромными валунами, при этом так резко наклоняясь на один бок, что мы все валимся друг на друга. то сползает с них и развивая скорость несется, подминая на своем пути кустарники и круша жалкие искривленные заполярные березки.

Наконец четыре часа пути по бездорожью позади и мы уже ставим палатки среди каменистой почвы. Кругом валуны, густая поросль карликовой березки и черники.
- А наши женщины молодцы, - сменяя гнев на милость, произносит Русанов, - Я думал, что будут ныть и запросятся обратно. Вы уж извините, - продолжал он, обращаясь к нам, - меня ввела в заблуждение ваша экипировка.

Таким образом, взаимопонимание было восстановлено. На другой день началась работа.

Кроме нас с Таней в отряде еще одна женщина - Оля. "Настоящая хиппи" - характеризовал нам ее Соболев еще в Заполярном. Она оказалась хорошей простой и общительной девчонкой, недавно окончившей Свердловский Горный институт и попавшей сюда по распределению. Но женского в ней не было ничего. Это был парень, да еще отличавшийся страшной неаккуратностью. Рабочие ботинки одевались прямо на голые ноги, белье сомнительной чистоты. В однокомнатной квартире в Заполярном все вперемешку - на полу стояли кастрюли с супом, грязные сапоги, тут же хлеб и прочая еда. В ванной комнате грязная посуда и объедки. Но вместе с тем девочка была эрудированной, начитанной, любила серьезную музыку, играла на гитаре и неплохо пела. В Заполярном она познакомилась с Сашей Милановским, сыном моего однокурсника, а теперь академика профессора МГУ Евгения Евгеньевича Милановского и впоследствии вышла за него замуж.

В тундре в маршруты ходили двумя отрядами. Кто-то один оставался дежурным в лагере и готовил на костре обед. Уходящие в маршрут брали с собой по фляжке воды, хлеб, сало , сахар. Возвращались поздно вечером с тяжелыми рюкзаками за спиной, искусанные комарами, уставшие и голодные. Обливались по пояс ледяной водой, смывая соленый пот и остужая горящие от комариных укусов руки, лицо и шею. После чего с аппетитом поглощали у костра густую вкусную горячую похлебку с тушенкой и наслаждались, неизменно пахнущим дымком, чаем с черникой, а иногда и с оладьями, испеченными старательным дежурным.

Вездеход привез нас и уехал обратно с тем, чтоб через две недели вернуться за нами. Этот срок настал, но никто не приезжает. Продукты на исходе, образцов собрано много. Своим ходом отсюда не выбраться. Через два дня ожиданий Миша Русанов и Сережа Соболев отправились пешком на разведку. Остаемся вчетвером - Таня, Оля, я и геолог Володя. Ждем. Ни наших мужчин, ни вездехода нет. Все пропали. Прошло уже несколько дней после их ухода. Есть почти нечего. Хлеба давно уже нет. Собираем грибы и чернику.

Вдруг погода резко ухудшилась. Пошел снег. Ураганный ветер срывает палатку. Прижимаем стенки палатки огромными валунами, но ветер скатывает их и палатка, надуваясь как парус, того и гляди взлетит на воздух. В такую погоду ни за грибами, ни за ягодами не пойдешь - унесет ветром. Залезаем в спальные мешки в свитерах и ватниках и все равно дрожим от холода и голода. Наш единственный мужчина пытается разжечь на этом ветру примус с остатками керосина, чтоб сварить жалкую горсть гороха, обнаруженную в одном из продуктовых мешочков. Наконец, с трудом ему это удалось и он заботливо каждой из нас подносит алюминиевые миски, на дне которых дымится жидкая, постная гороховая похлебка. Мы не вылезая из мешков с жадностью, обжигаясь проглатываем эту горячую пищу, чтоб хоть чуть-чуть согреться. Керосин кончился, и запасы иссякли. Что теперь с нами будет в занесенной снегом тундре?

Я лежу в мешке и в полутьме, держа озябшими руками карандаш и блокнот, строчу стихи.

Здесь уже осень и ночи темные. Прошла неделя с тех пор, как мы остались одни. Ветер продолжает бушевать. В разболтанную палатку заносит снег и дождь. Спички отсырели. Керосин кончился. Согреться нечем. Есть нечего. Ночь. Лежим в промерзших мешках в темноте и пытаемся уснуть. Вдруг в три часа ночи сквозь вой ветра до наших ушей доносится шум и грохот. Что такое? Выглядываем из палатки. Свет четырех огромных ярких фар слепит глаза. Мы даже испугались - что за нашествие? Из огромных вездеходов ГТТ (гусеничный тягач тяжелый), похожих на танки, выскакивают солдаты и бегут к нашей палатке. Стало как-то неприятно. Но тут в палатку входит командир взвода и с ним Миша Русанов. Соболева нет. Он остался в Заполярном.

Радости нашей не было конца. Они привезли хлеб, консервы, картошку.
- Разжечь костры, - скомандовал лейтенант замерзшим солдатам.
Мы стали звать солдат в палатку, чтоб немного защититься от ветра, но командир не разрешил, сказав, что все здесь не уместятся. Их было человек пятнадцать, а может быть и больше.
- Они у костра согреются, - сказал он.

Пока чистили картошку, Миша Русанов рассказал нам, что вездеход, который должен был прийти за нами, не успев отъехать от Заполярного, сломался. Все попытки починить его ни к чему не привели. Пришедшие пешком в Заполярный Русанов и Соболев долго добивались и наконец добились помощи от военной части, которая прислала нам на выручку два взвода солдат на двух тяжелых тягачах. Зачем на двух? Оказывается в армии приказ - на одном тягаче в тундру не отправляться, так как в случае поломки одного его должен выручать другой.

Картошка начищена. Сварили ее с тушенкой и наконец-то первый раз за много дней наелись, напились горячего чаю с хлебом и, согретые этим, заснули. Во сне не заметили как прекратилась буря и были приятно поражены, когда утром проснувшись увидели яркое солнце на безоблачном голубом небе и тундру засыпанную белым снегом, слепящим глаза.
Быстро позавтракали. Солдаты торопятся в обратный путь. Соболев ждет нас с Таней в Заполярном, с тем, чтоб продолжать работу и мы отправляемся с ними. Русанов, Володя и Оля остаются дожидаться нашего вездехода, который чинится и должен на-днях приехать, чтоб забрать снаряжение и образцы.

И вот едем. Внутри вездехода жара несусветная и мы с Таней вылезаем на брезентовую крышу. Размещаемся там, как на гамаках на, просевшем между железными прутьями, брезенте. Вездеходы, хоть и по бездорожью, едут быстро, скрежеща гусеницами и подскакивая на пригорках, камнях и кочках. В такт им подскакиваем и мы. Опасаясь как бы не вывалились и не погибли под гусеницами вездехода, доверенные военным женщины, командир взвода заставил нас залезть обратно внутрь машины. Во время остановки по нашей просьбе, откинули брезент, чтоб мы окончательно не задохнулись.

После многодневной непогоды день выдался ясный и снег уже успел растаять под теплыми солнечными лучами. В тундре среди сырого мха росла морошка и мы, соскочив на землю, набросились на нее. Через несколько минут поехали дальше и нагнали трех рыбаков, которые попросили подвезти их.

Возвращение в Заполярный

Вездеходы высадили нас около какой-то железнодорожной станции, откуда можно было добраться до Заполярного. Платформы на станции нет и рыбаки, которые тоже ехали в Заполярный, помогли нам с вещами взгромоздиться на подошедший поезд. Через несколько остановок сошли и топали пять километров пешком. Наши попутчики оказались настолько галантными кавалерами, что взвалили на свои спины наши рюкзаки и проводили нас до самой гостиницы. По дороге они расспрашивали откуда мы и что здесь делаем. А потом один из них, по имени Миша, без конца приходил к ним в гостиницу и все уговаривал: "Приходите ко мне в гости. Посмотрите, как я живу." Он был длинный, нескладный и весьма забавный. В разговоре через каждую фразу повторял: "е-мое". Мы с Таней так и прозвали его - Миша - е-мое. Однажды он пришел и сказал: "Я пришел за вами."
Мы всячески отказывались, но он так настойчиво упрашивал, что в конце концов уговорил.

За дверью однокомнатной квартиры грохотала бравурная музыка. Наш новый знакомый отпер дверь, пропустил нас вперед, а затем дверь запер и ключ положил в карман. При нашем появлении из комнаты в прихожую вышли два парня саженного роста. Нам стало немного не по себе, и одновременно у обеих в голове мелькнула мысль: "Какие же мы дурочки, что согласились прийти сюда. Ребята ведь совсем нам не знакомы." Но, к счастью, опасения были совершенно напрасными. Они, приветливо улыбаясь, сказали:
- Ну, девочки, давайте знакомиться.

Нас провели на кухню, где был накрытый белой скатертью стол, а на нем, чего только не было: и разная закуска, и деревенское сало, присланное Мише - е-мое с Украины, и жаренное мясо, и пельмени, и фрукты, и хорошие вина, и даже пирог. Вот это да! Оказалось, что все это было приготовлено своими руками под руководством одного из приятелей Миши, который работал поваром в ресторане. Мы отлично провели вечер. Ребята рассказывали разные истории, случавшиеся с ними здесь на севере, куда они приехали из разных мест за длинным рублем. Мы делились впечатлениями о своих путешествиях в разные края Советского Союза, связанные с геологическими экспедициями. После застолья пели песни под гитару. Было хорошо и весело. Но время подошло к двенадцати, и надо было отправляться восвояси, так как утром нас ждала работа.

Целыми днями мы просиживали в ГРП, составляя графики, копируя карты и делая выписки из журналов опробования по сверхглубокой скважине. Надо было торопиться, так как лето подходило к концу, а нам еще предстояла поездка в Норильск.

За два дня до нашего отъезда в ресторане праздновали день рождения Миши Русанова, которому исполнялось 32 года. Стол ломился от вин и угощений. Оркестр играл любую музыку по нашему желанию. Все веселились и не заметили как наступило время закрытия ресторана. А веселье еще в самом разгаре и расходиться никому не хотелось. Забрав со стола недопитые вина и закуски, вся компания отправилась в трехкомнатную квартиру Мишиных друзей, которые приехали сюда на заработки несколько лет тому назад из Ленинграда. Надо сказать, что население Заполярного составляли - или люди, приехавшие сюда из разных мест за длинным рублем, или пережившие семейную драму и лишившиеся жилья в Москве или Ленинграде. Поражала шикарная мебель, которой была обставлена квартира. Я спросила:
- Вы сюда переехали навсегда?
- Конечно нет, - ответили они, - через два года мы вернемся в Ленинград. .
- А мебель?
- И мебель перевезем. Мы часто меняем место жительства и все возим с собой, так как везде хотим чувствовать себя дома.

Хозяева этой квартиры были гостеприимны, приветливы, но в противоположность Русанову совершенно нищие духом. Они или копались в грязном белье своих сослуживцев или рассказывали пошлые анекдоты. Русанов сидел со скучающим видом. Нам с Таней тоже стало скучно и побыв немного мы ушли, тем более, что на следующий день надо было готовиться к отъезду.

Мы ехали в Москву с тем, чтобы сразу же отправиться в Норильск, но не тут то было. Билетов на самолет в кассе не было. Их можно было заказать только за три недели. Командировка же наша кончалась через месяц. Тогда наш начальник Сережа Соболев сказал нам:
- Ну, девчонки, давайте решать, что делать. Как вы хотите - сидеть в Москве или ехать обратно в Заполярный? Работу там мы себе найдем.
- Конечно, поедем обратно, - в один голос воскликнули мы.

В целях экономии денег, в этот раз ехали до Мурманска поездом. Денег на гостиницу в Заполярном у нас не было и мы поселились в двухкомнатной квартире геолога Володи на время его отъезда в отпуск.

Прогулка к фиордам

Через несколько дней работы в фондах, в воскресенье местные геологи во главе с Русановым пригласили нас поехать на фиорды в самую северную часто Кольского полуострова.

Выехали рано утром. Проехали на машине около 30 километров. Дальше дороги нет.
- Ну, дамы, вылезайте из машины. Прийдется топать пешком, - сказал Русанов.

Вылезли и потопали... по бездорожью среди густых кустиков карликовой березки все вверх и вверх. Погода благоприятствовала нашей прогулке - было безветренно и светило солнышко. Шли медленно, так как за ноги цеплялись веточки этого мелкого кустарника. Наконец заросли кончились и началась каменистая тундра, местами покрытая белым ягелем и усеянная крупными валунами. Вдруг подул резкий холодный ветер с Баренцева моря. Синее небо заволокло тучами и начал накрапывать дождь, который скоро перешел в снег. Идем. Холодно. Зуб на зуб не попадает и уже начинает терзать голод, так как со времени нашего завтрака прошло уже около одиннадцати часов. Часы показывали шесть часов вечера.
- До цели (до фиордов) осталось совсем немного, - сказал Русанов, - но там ветер будет еще сильнее. Так что давайте перекусим здесь.

Мы укрылись с подветренной стороны за большой валун и достали наши припасы - хлеб, сало, банки тушенки и сгущенки. Был у нас с собой чайник, но ни дров, ни воды здесь не было и пришлось довольствоваться сухомяткой.

Хлестал косой дождь. Ветер срывал капюшоны курток. А потом пошел крупный град, который больно бил по щекам. Долго сидеть было неуютно и, наскоро перекусив, мы отправились дальше вверх.

Совершенно неожиданно тундра кончилась, и мы оказались на высоких скалах, обрывающихся в фиорды Баренцева моря. На наше счастье ветер разнес тучи, и выглянуло солнце, но дуло так сильно, что с трудом можно было удержаться на ногах. Нашим взорам открылась неописуемая красота. Под нами, на глубине около двухсот метров узкий, глубоко вдающийся в сушу, залив. Вода в нем с играющими солнечными бликами настолько прозрачна, что видно каменистое дно. Уступы отвесных темных скал, обрывающихся к воде, кое-где поросли ягелем и мелкими редкими кустиками карликовой березки. А Вдали простиралось серое неприветливое море. Слева, к северо-западу от нас на высокой скале виднелась пограничная вышка-маяк. Это уже Норвегия.

Стрелки часов приближались к восьми и скоро наступят сумерки. Надо было торопиться в обратный путь. Пока под ногами были камни и ягель, мы шли очень быстро, почти бежали. А дальше, когда настали сумерки, ноги опять путались в зарослях карликовой березки, что очень сильно замедляло шаг. Наступила полная темнота, когда мы увидели вдалеке зажженные фары нашей машины. В Заполярный приехали глубокой ночью.

Собираемся в Москву

В следующее воскресенье, накануне нашего отъезда в Москву, организовывалась коллективная поездка за брусникой. Было холодно. Таня была простужена и ехать побоялась, а я поехала. Машина целый час везла нас в тундру. Ночью выпал снег и кругом стало белым-бело. Брусники много, но она вся под снегом, который приходилось разгребать посиневшими от холода руками. Ягода примороженная, но зато вкусная. Я набрала ведерко - себе и Тане. В Заполярный вернулась совершенно окоченевшая и застала в квартире совсем больную Таню. У нее ангина. А назавтра рано утром надо уезжать в Москву. Соболев уже несколько дней назад отправился в Мурманск, чтоб взять билеты на самолет. Мы должны были встретиться с ним в аэропорту. Вся ночь прошла в сборах. Рюкзаки у нас тяжелые и Володя (хозяин квартиры), вернувшийся накануне из отпуска и ночующий у Миши Русанова, обещал зайти и проводить нас на автобус, который отправлялся на Мурманск в пять часов утра. Но, видимо, проспал и не пришел.

Мы нагруженные тяжелыми рюкзаками и сумками вышли на улицу одни. Тьма и кругом ни души. Времени у нас в обрез. До остановки около километра, и мы бежим бегом. Подбежали запыхавшиеся, совершенно обессиленные и с ужасом увидели, что автобус уже тронулся. А в Мурманске ждет нас Соболев с билетами и с нашими паспортами. Мы стали жестикулировать и кричать:
- Стойте! Подождите!

Шофер, на наше счастье, заметив нас притормозил, открыл двери и мы ввалились в салон. Через несколько часов встретились в аэропорту с Соболевым, еле разыскав его в толкучке у касс, и улетели в Москву.